Нэлли
Шрифт:
— Агути — препротивная тварь! — сказал Симон. — Его тело покрыто миллионами вшей, которых он разносит по траве. У нас здесь мало травы, но на других островах, где ее больше, она кишит этими ужасными паразитами. Вши агути проникают под кожу человека, особенно легко у щиколоток, причиняя ужасные страдания. Вот этих-то агути убивает и пожирает уруба. Ну, пойдем теперь к черепахам, — предложил Симон, направляясь к вымоине, спускавшейся к отмели.
— Что это такое?! — воскликнул Леру.
Он увидел на песке три огромных черепахи, перевернутых плоским желтым брюхом кверху. Они беспомощно
— Зачем они на спине? — спросил Леру.
— Потому что мы их перевернули. Это — плоды нашей охоты, — отвечал Симон. — Раздобыть панцирь черепахи не так-то просто. Поэтому охотники, застав черепах на берегу, переворачивают их на спину. Очутившись в таком положении, черепахи не в состоянии самостоятельно перевернуться на брюхо. Так они и будут лежать на спине, пока не издохнут и тело их не сгниет под палящими лучами солнца.
«Берись за край панциря!» — скомандовал доктор…
— Сейчас мы освободим вас, друзья! — подходя к одной из черепах, сказал Симон.
При приближении людей черепахи сразу убрали под панцирь ласты и спрятали головы. Только у одной голова оставалась снаружи. Леру показалось, что глаза обессиленного животного устремлены на него. Он прочел в них столько грусти и мольбы, что ему стало нестерпимо жаль черепах.
— Берись за край панциря! — скомандовал доктор.
— Вы хотите ее перевернуть? — воскликнул Леру.
— Ну, конечно, — ответил Симон, осматриваясь по сторонам. — Теперь сюда никто не придет, — пробормотал он, приподнимая животное за край панциря.
— Но ведь они уползут в море, — заметил Леру. — Зачем же, в таком случае, нужно было их мучить несколько дней?
— Ну, что же, помучились, зато теперь отдохнут на свободе, — ответил доктор. — Ну, раз, два, три…
— Да она тяжелая! — заметил Леру, напрягая силы.
— Еще бы! — сказал Симон. — В этой суповой черепахе не меньше пятисот килограммов. Ты ел когда-нибудь черепаховый суп?
— Как же.
— Так вот, он приготовляется из этого сорта черепах. У них зеленоватое нежное мясо.
Леру осмотрел верхний панцирь черепахи. Он представлял собой костяной щит, покрытый роговыми щитками буроватозеленого цвета, с темными пятнышками.
Черепаха медленно поползла к воде. Остановилась, повернула голову и взглянула на доктора. Затем спустилась в воду и скрылась в волнах.
Две других черепахи не имели роговых щитов. По величине они были почти равны освобожденной, но значительно тяжелее.
— Это очень редкий вид кожистой черепахи, — сказал Симон. — Будь мы с тобой свободные граждане, можно было бы сделать из них прекрасные чучела для музея. Наши мучители все равно сгноят их и бросят в море. Эти попали сюда случайно… Ну, переворачивай!.. — добавил он.
Они перевернули остальных двух пленниц и подтащили их ближе к воде.
Черепахи поспешно погрузились в море.
— Когда здесь было много ссыльных,
— Все-таки я не понимаю вас, доктор: зачем вы выпускаете на свободу такую ценную добычу?
— Пока они нужны были для моего дела, я пользовался ими сам. Для наших надзирателей я их оставлять не хочу, вот и все.
— Для чего вам были нужны черепахи? — спросил Леру.
— Не будь таким любопытным! Придет время, и ты все узнаешь, — ответил врач.
— А часто вам удавалось выпускать пленниц на свободу?
— Часто. Я лишал наших тюремщиков изрядного дохода. Не стоят они того, чтобы ради их кармана страдала даже такая тварь, как черепаха!
— А ведь черепахи должны ужасно мучиться, умирая такой медленной смертью! — заметил Леру.
— Еще бы! — отвечал Симон. — Эта несчастная тварь лежит под палящим солнцем на раскаленном песке, томясь от жажды и голода. В течение целой недели и даже дольше она испытывает ни с чем не сравнимые муки. Некоторые попадались по два и по три раза. Отпуская их, я делал надрезы ножом на их роговых щитах. И, представь себе, они узнавали своего освободителя.
— Стало быть, черепаха — не умное животное, если она несколько раз возвращается туда, где ей угрожает гибель, — заметил Леру.
— Напротив, черепаха — очень разумная тварь. Но этим несчастным некуда больше деваться. На острове Руаяль и Иосифа их беспощадно губят. Здесь же всегда было очень мало народу, и только во время войны нашего полку прибыло. Для охоты же за черепахами нужно немало рабочих рук.
— Ну, идемте: еще, чего доброго, кто-нибудь из надзирателей заглянет, — беспокойно озираясь, сказал Леру.
— Не заглянет никто в это время. Я их изучил. Первое дело заключенных, как мы с тобой, это — изучить привычки своих сторожей, — сказал Симон. — Это далось мне не скоро, но теперь я знаю, как далеко каждый из них отходит от своего жилища, куда заглядывает и куда никогда не завернет. Я изучил звук и быстроту шага каждого надзирателя. Я без ошибки установлю, с какого расстояния каждый из них увидит тот или другой предмет. Когда они делают обход, я знаю, в каком месте они остановятся и, повернувшись, пойдут обратно. Все их привычки мне знакомы, как мои собственные. Сидя на Чёртовом острове, приходится много думать, соображать и строить планы, которые на свободе и в голову не придут.
Он нагнулся к уху Леру и прошептал:
— Мы будем с тобой на свободе, мой молодой друг!
Леру вздрогнул и схватил руку своего товарища…
Ночью Леру проснулся от нестерпимого зуда в щиколотках. «Клопы»! — подумал он и, нащупав в темноте коробок спичек, зажег свечу. Он внимательно осмотрел постель. На простыне не было видно никаких насекомых. Осветив ноги, он вскрикнул от ужаса. Словно кровавые браслеты охватывали его щиколотки. Тут только вспомнил молодой француз о предупреждении доктора относительно агути…