Нелюбимый мной, нелюбящий меня
Шрифт:
— Я понимаю, почему Вы не поверили. Любой на Вашем месте сомневался бы.
Келиар снова поклонился и вышел из комнаты вслед за Леньором. Мы с Нэймаром остались в комнате одни. Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и внимательно на меня смотрел.
— Может быть, ты хочешь поговорить с ними? — спросил он.
— Наверное, — тихо ответила я. — Потом.
Герион, Илдирим… Их ждало разбирательство в Мунире, скорее всего суд и тюрьма, возможно, изгнание. Какой позор… Нэймар подошел ко мне, коснулся плеча.
— Я постараюсь
— Ты не обязан это делать.
— Но сделаю, если ты захочешь.
Я посмотрела в его участливое лицо:
— Спасибо.
Нэймар поцеловал меня в лоб, обнял.
— Не переживай. Все образуется.
Я обняла его, пробормотала: "Надеюсь".
Нэймар отвел меня на крыльцо. Во дворе уже собралась настоящая толпа. Не знала, что в замке так много эльфов. Говорить должна была не я, но все глаза были обращены ко мне. Кто-то был подозрителен, кто-то подбадривал. Видимо, весть о моем "предательстве" распространилась быстро. Под пристальным вниманием стольких глаз я чувствовала себя очень неуютно. Нэймар приобнял меня за плечи. Волнение отступило, все неприятности не отодвинулись на задний план, но поблекли. Он рядом, поможет, не оставит.
Келиар был краток:
— Леди Мирэль поклялась именем Великой и ответила на все вопросы. Она невиновна! Все, совершенно все, что говорили пленные — ложь!
— Ура! — крикнул тот эльф, что стоял рядом со мной на стене. — Ни минуты не сомневался!
— Ура! — подхватили воины, вернувшиеся с Нэймаром.
Двор захлестнула волна аплодисментов. А потом кто-то крикнул "Горько!". Нэймар привлек меня к себе и поцеловал. Первый раз со дня свадьбы. Эреа, я и забыла, как волшебно он целуется. Страстно и нежно. Ничего общего с демоном, исхлеставшим комнату Плетью Молний.
Братьев поместили в тюрьме в подвале замка. В отдельных камерах. Я зашла вначале к Гериону, но он только твердил: "Зайди к брату". Что ж, я пошла к Илдириму. Он сидел на кровати, опершись о стену, подняв ноги. Выглядел он неплохо, хоть рана и была, по словам лекаря, серьезной. Кузен посмотрел на меня с надеждой:
— Ты подтвердила мои слова?
— Я поклялась именем Эреи.
Он помрачнел:
— Это значит "Нет"?
Я кивнула. Он скрестил руки на груди, знакомо выпятил вперед челюсть. Очень зол.
— Зачем ты пришла?
— Узнать, зачем вы напали, — призналась я.
— Захотелось, — процедил он. — А ты зачем предупредила недоэльфа? Я ведь знаю, ты это сделала! Тебе так дорог выродок? Гордишься своей новой семьей?
Я закусила губу и проглотила оскорбление. Брат сейчас очень зол. Нельзя придавать значения его словам. Я ответила тихо, но спокойно:
— Я хотела защитить вас от проклятия богини.
— Ты предала нас! — прошипел Илдирим. — Пошла вон!
И он плюнул мне под ноги. Это было равносильно отречению от родства. Я не выдержала,
— Ты наглый осел! Я знаю, это ты заварил кашу, подставил всех нас. Всех! И себя, и брата, и меня! А о дяде и маме ты думал? И не ври, что хотел, как лучше! Не смей меня обвинять! Потому что ты все испортил! Ты! Не я!
— Я люблю тебя, Мирэль! — взвыл Илдирим. — Люблю!
— Не лги! — я отшатнулась, отступила к двери.
— Я не лгу! — в голосе брата было отчаяние, даже горе. — Я давно люблю тебя. Всегда любил. Я хотел освободить тебя от него, жениться на тебе. Ты была бы счастлива со мной!
Я грустно улыбнулась:
— Ты меня забыл спросить. Меня спросить всегда забывают…
Вышла из камеры, охранник закрыл за мной дверь. Илдирим подбежал к окошку, вцепился в прутья:
— Мирэль!
Я уходила, не могла больше там оставаться.
— Мирэль! — звал Илдирим. — Вернись!
Остановилась, обернулась к кузену.
— Что?
— Только скажи, ты меня любишь?
Я покачала головой:
— Нет.
По щекам бежали слезы. Илдирим со стоном отступил от окошка. Эреа, за что мне все это?
За кузенами и их воинами через две недели прислали кареты из Мунира. Судебная система работала хорошо. Братья отказались со мной разговаривать. Я, правда, тоже не очень стремилась. Нам было нечего сказать друг другу. Когда их увезли, я написала маме письмо обо всей этой истории и понесла его Келиару. Лорд был в кабинете. Он встал из-за стола, даже поклонился мне.
— О, леди Мирэль, — улыбнулся он. — Чем могу служить?
— Вот, возьмите, пожалуйста, — я подала ему письмо.
— Что это? — удивился лорд.
— Письмо для леди Рианы.
— И зачем оно мне?
— Вы же хотели, чтоб переписка велась через Вас, — смущаясь, напомнила я.
Келиар покраснел и потупился. Интересное зрелище. В некоторой степени даже забавное.
— Я тогда погорячился. Простите. Конечно, Вы можете свободно переписываться с родственниками, не ставя меня в известность. Простите меня.
— Вам не кажется, что Вы слишком часто извиняетесь передо мной в последнее время? — не сдержалась я.
— Кажется, — улыбнулся Келиар. — И я благодарен Вам за терпимость. Сын говорил с Вами о поездке на следующей неделе?
— Еще нет. Он опять уезжает? — догадалась я. — Он же так и не закончил ту поездку.
Келиар кивнул.
Оказалось, что я поеду в Мунир вместе с мужем. Если бы мне сказали это месяц назад, я была бы счастлива. А теперь казалось, что нужны только мои свидетельские показания. Еще мысль о карете убивала. Но к моему удивлению мне было позволено ехать верхом. Я уж думала, мой костюм для верховой езды будет вечность пылиться в шкафу. Никаких сундуков с платьями тоже брать не нужно было. Все необходимое было уже приготовлено в доме Нэймара в столице.