Нелюбимый. Искушение любовью
Шрифт:
Он действительно не мог. Кляня себя за слабость, герцог вернулся к Шлиману, и тот тут же приказал разослать поисковые команды, уверив Эдварда, что девушку скоро найдут. Но она нашлась сама. И не одна, а с Аланом.
Сон пошёл ему на пользу, хотя и утром каждое движение по-прежнему причиняло боль. Но к боли он уже привык, стараясь двигаться так, чтобы не раздражать рану.
За завтраком Эдвард, как и планировал, сообщил о своём решении ехать в Стамбул брату, который немногословно с ним согласился. Аделин же не поднимала голову, лишь изредка обращаясь к Алану с просьбой передать ей какое-то блюдо, из чего герцог сделал определённые выводы.
Всю дорогу до Стамбула влюбленные вели себя так, будто бы Эдварда не существовало. Они смеялись и разговаривали о только понятных им вещах, игнорируя его присутствие в экипаже.
С каждым неудачным камнем на дороге, Эдвард только сжимал губы, и когда ближе к вечеру экипаж остановился у гостиницы, с огромным трудом поднялся на ноги. У него был жар, рана не желала затягиваться, и он срочно нуждался в докторе.
Алан подал руку Аделин. Та изящно спустилась на мостовую и прошла в гостиницу, где заняла свой старый номер. Эдвард тоже оказался в своей комнате и теперь лежал на кровати, ожидая доктора, которого ему обещал хозяин гостиницы. Едва мир перестал качаться и подпрыгивать на камнях, ему стало намного лучше. Бесконечная боль отступила, он не был вынужден сдерживать стоны каждый раз, когда колесо кареты наезжало на камень.
На ужин его не пригласили. Аделин и Алан где-то ужинали вместе, приказав подать ему еду в номер. Эдвард промолчал, есть он всё равно не хотел, а возможность просто лежать и не шевелиться сейчас была важнее общества его брата и леди Аделин. «Даже и хорошо, что так получилось» — думал герцог, стараясь утихомирить казавшуюся ему беспричинной ревность. Хорошо, что он не вынужден смотреть, как они улыбаются друг другу и держатся за руки…
Вскоре пришёл незнакомый доктор и сделал перевязку, повторив, что с таким ранением нельзя никуда ездить, а так же желательно лежать два или три дня без движения. Эдвард кивнул, и оплатил его труд. От перевязки ему стало намного лучше. Чувствуя себя чуть ли не возрожденным к жизни, он поднялся и подошел к двери, чтобы проводить доктора.
Доктор ушел, но он всё ещё стоял в коридоре, глядя на закрытую дверь Аделин, которая располагалась прямо напротив. Поборов желание войти к девушке, он медленно вышел из номера. Боли в боку, ставшей уже привычной, почти не было. Он прошёл по коридору и хотел спуститься с лестницы, когда услышал знакомые голоса.
Алан и Аделин стояли в холле. Вероятно они только вернулись с прогулки, потому что на Аделин была легкая накидка. Наверняка девушка показывала Алану то самое кафе, где они сидели с ней во второй день после их приезда, и Аделин так мило улыбалась ему, сбивая с толку своей болтовней. Сердце его сжалось. Почему-то ему было больно от того, что теперь Алан, а не он сам, сопровождает Аделин. Что её рука лежит на его руке. Что она смотрит на него прекрасными глазами, которые становятся такими мягкими, теплыми, когда она говорит слова любви. Сдержав порыв спуститься вниз, герцог сжал руками перила.
Алан что-то говорил девушке, от чего она рассмеялась, красиво откинув голову. Её каштановые локоны разметались по плечам, а Алан взял её руку, которую она вчера не позволила взять Эдварду, и по-хозяйски поднес к губам.
Герцог стиснул зубы. Он готов был провести ещё один день в карете, делая вид, что спит, и сжимая зубы при каждом её неудачном движении, чем снова увидеть такую сцену. Какое право имеет он ревновать? Какое право имеет он даже смотреть подобным образом на невесту брата? Он сам виноват во всём. Он сам согласился сопровождать её в Турцию, чтобы провести с ней как можно больше времени. Украсть кусочек счастья у своего брата. И он сам влюбился в Аделин так, что в глазах темнело от ревности, когда он представлял, как Алан целует её уста.
Герцог развернулся и быстро пошел к себе. Он не будет смотреть на них и постарается как можно скорее отправить их в Англию. А сам останется в Турции. Потому что он не сможет в течении стольких дней смотреть на счастье собственного брата и не желать ему зла. Такое вынести он не в состоянии. Никогда!
Утром несмотря на предупреждение доктора Эдвард отправился к министру иностранных дел. Он собирался это сделать ещё до побега вздорной девчонки, уверенный в том, что подкуп и угрозы помогли бы ему в поисках брата, но Аделин не захотела терпеть, и её настойчивость в итоге дала плоды.
Рана по-прежнему давала о себе знать, но герцог забыл о себе, понимая, что самое главное сейчас это оправдать Алана и получить для него свободу.
Махмед — Рашид — паша встретил его довольно радушно, учитывая то, что он являлся британским подданным и герцогом. Эдвард объяснил ему, в какую передрягу попал Алан, и клятвенно заверил, что сокровищ при нём нет и в течение нескольких дней он покинет страну. Иначе может возникнуть ситуация, которая вызовет международный скандал.
— Ваша светлость, если поручаетесь за вашего брата, то я не вижу причин, по которым мы можем его задерживать… — ответил министр, — с вашего брата будут сняты все обвинения, и он может покинуть страну в самое ближайшее время.
Поблагодарив пашу за его содействие, герцог поспешил покинуть министерство. Он радовался тому, что через несколько дней Алан увезёт Аделин отсюда навсегда, и, возможно, именно тогда Эдвард перестанет испытывать боль, терзающую его сердце!
Глава 14
Новость о том, что они с Аланом скоро отправятся в Англию, не принесла Аделин желанной радости. Разумеется, она не переставала думать о том, что теперь ничего не мешает ей стать женой Алана, но какие-то неприятные сомнения поселились в её душе. В последние дни они с женихом вновь узнавали друг друга. Гуляли, разговаривали, но их встречи не носили в себе ничего скандального. Когда же она открыто попросила Алана её поцеловать, он лишь сухо чмокнул её в губы, не намекая на большее…
Собираясь на прощальный ужин, который было решено устроить в честь их с Аланом отъезда, Адель пыталась понять, почему она чувствует грусть и тревогу от мысли, что скоро они с герцогом растянутся, ведь он собирался неопределённое время погостить у родственников своей матери…
С опозданием спустившись в уютную столовую, девушка на мгновение задержалась у закрытых дверей, стараясь прийти в себя, ибо подобные неожиданные приступы меланхолии были ей не свойственны.
Она не смогла сдержать слабой улыбки, когда, войдя в комнату, обнаружила Алана спокойно беседующим с братом. Девушка была рада, что он всё-таки нашёл в себе силы помириться с герцогом и даже поблагодарить его.
При её появлении мужчины встали, и Алан вмиг оказался рядом, провожая её к столу.
Повар гостиницы постарался на славу. Мезе (лёгкие закуски в турецкой кухне) чечевичный суп, кебабы, плов, долма, Вишисуаз, Фуа-гра… Восточные блюда в перемешку с французскими были шедевром кулинарного искусства, но Адель не чувствовала вкуса. Её взгляд то и дело возвращался к Эдварду. Она не хотела, чтобы он оставался, а ещё больше не хотела уезжать сама. При мысли о том, сколько всего интересного герцог мог бы ей показать, на глаза навернулись слёзы.