Нелюбимый
Шрифт:
— Никуда я не пойду, — решительно возразил Иванов. — Мне сначала разобраться нужно. Ты здесь ничего необычного в последнее время не видел?
Юрка задумался:
— Да нет, вроде ничего. Вот только разве что крыса. Здоровая очень.
— Крыса! — космонавт Иванов резко вскочил и тут же снова сел, морщась от боли в обожженных ногах. — Где ты ее видел?
— Как где? Ясное дело, в яме.
— В яме?
— Ну да. Там мы храним овощи. В основном картошку. А также морковь и свёклу. Или редьку. А также банки с вареньем, с солёными огурцами и помидорами,
Яму обычно роют, но чтоб она не осыпалась, её стенки надо чем-то укрепить. А сверху должен быть потолок такой толщины, чтоб зимний мороз не проникал, да и летняя жара тоже. Снаружи яма видна как насыпь, как пригорок с крышкой. И грунтовые воды не должны проникать в яму (ну, или хотя бы не должны доставать до картошки). Изначальную яму мы строили из шпал (сдуру их даже пилили), потом в яме завелась крыса, и на том же месте мы сделали яму кирпично-бетонную. Учли прошлый опыт, и размер ямы сделали больше. И всё бы ничего, да только опять крысы. Построили новую яму в гараже. И вот вчера опять одну крысу увидел. Такая здоровая, жирная, серо-бурая.
— А девушки ты тут недавно не видел? Хорошенькая! Волосы рыжие, глаза серые, одета в белую блузку и розовые джинсы.
— Издеваешься? — на лице собеседника проступила обида. — Откуда здесь такая возьмется? Лес кругом!
Воздух внезапно сгустился, загудел, землю и небо соединила хрустальная прозрачная перемычка. Юрка замер, широко разинув рот. Иван последовал его примеру — он впервые наблюдал, как выглядит со стороны работающая хронокамера. Гудение прекратилось, прозрачные створки камеры распахнулись, и на холодную землю выскользнула красивая рыжеволосая девушка.
— Иванов! Живой! — не обращая внимания на холод и на присутствие постороннего, счастливая Марина бросилась к космонавту.
— Здорово! Как в кино. Эй, стой! — Юрка перестал пялиться на залетную парочку, заметив, как из пляжной сумки выкарабкалась жирная серо-бурая крыса и быстро побежала к хронокамере. Юрка рванулся вслед, но догнать не успел. Мерзкая тварь скользнула между створками, вход автоматически сомкнулся, и хрустальный аппарат исчез в сером осеннем небе.
— Удрала, — констатировал Юрка. — Одной меньше.
— Это он, — с отвращением сказала Марина, — Перегудов. Скатертью дорога! Кажется, мы застряли здесь надолго. Придется мерзнуть, пока хронопатруль не отыщет. Но ничего, у меня с собой синтезатор.
Марина нажала на кнопку висевшего на плече прибора, похожего на переносной холодильник. Оттуда выпали утепленные мужские ботинки, которые Иванов с удовольствием натянул на ноги: энергия хронопласта заканчивалась.
Юрка позавидовал, но до просьбы не опускаться не стал.
— Так вы из космоса прилетели? — поинтересовался он. — А крысу зачем с собой притащили? Думаете, нам своих мало?
— Это была не крыса, а Сашка Перегудов. Ассистент профессора Ермакова. Диссертацию пишет. «О благотворном влиянии морали декабристов на золотую молодежь двадцать пятого века». Мы экспедицию в девятнадцатый век готовили.
— Пришельцы из будущего! — наконец сообразил Юрка. — Двадцать пятый век, надо же. Значит, и у вас крысы есть. А как он к профессору в ассистенты попал?
Девушка неожиданно разрыдалась:
— Да не крыса он вовсе. Обыкновенный мужик. На вид красивый и высокий. А в душе мелкий и гадкий. Настоящая крыса — это я, — Она замерла, растерявшись от собственного признания, и уперлась взглядом в землю, не смея поднять глаза на Иванова.
— Крыса, — медленно повторил Иван, пытаясь собраться с мыслями. — Маришка! Это тебя они в прошлое отправляли!
— Ну да, — робко ответила девушка. — А камера неожиданно как биотрансформатор сработала. Какой-то дефект конструкции. И проверить не на ком — никто из сотрудников туда не полез бы: все знали, что что-то неладное случилось. А Перегудову срочно нужно было эксперимент закончить, чтобы гипотеза подтвердилась. Он и придумал новичка из космонавтов пригласить, который бы не разбирался ни в чем. Вот тогда меня лаборанткой в штат и зачислили. Сказали — «улыбнешься парню пару раз, заманишь, навсегда человеком оставим». Ловушку тебе подстроили.
— Так значит, — Иванов заговорил, и Юрка поразился произошедшей с ним перемене: энергичный, неунывающий, несмотря ни на что, парень внезапно показался потерянным и несчастным. — Так значит, — повторил Иванов, — Это была просто ловушка. И ты совсем меня не…
— Неправда! — крикнула Марина. — Пусть я просто лабораторная крыса, но я тебя люблю! И я перенаправила хронополе, когда Перегудов хотел тебя в трансформатор отправить. А меня сюда ребята из соседней лаборатории подбросили. Служба контроля времени. Вот они удивятся, когда обратно Перегудов вернется. Интересно, в каком виде? — она тихо хихикнула. — Его первого зацепило. А тебя я остановить не успела — ты следом за ним рухнул. Сашку в крысу преобразовало и на пару дней раньше выбросило, а ты просто на Землю упал. Сюда, в…? — она вопросительно посмотрела на Юрку. Тот подсказал:
— В двадцать первый век.
— Двадцать первый? — Марина с удивлением огляделась.
— Живете как декабристы, — невежливо хмыкнул Иванов. — Лес, грибы собираете, яма, баня…
— Небось, не в Париже живем, в Верхних Мурашах, — огрызнулся Юрка. — Разлетались тут, критикуют.
Не обращая на него внимания, Иванов повернулся к Марине:
— Мне все равно, кем ты была раньше. Я тоже тебя люблю.
Космонавт обнял девушку, но она смущенно оглянулась на непрошенного свидетеля.
— Слушай, тебе еще не пора в баню? — раздраженно спросил его Иванов.
— Ну и пойду, подумаешь, — Юрка демонстративно отвернулся, собираясь уходить.
«Свиньи эти пришельцы, a не крысы, — мелькнула обидная мысль. — За них болеешь, сочувствуешь, и никакой благодарности».
Позади что-то щелкнуло.
— Постой! — окликнула его девушка. Юрка обернулся, и Марина протянула ему пару новых теплых ботинок.
— Наш подарок, — объяснила она. — На счастье.
Юрка сказал «спасибо» и попрощался. Уходя, он оглянулся. Иванов и Марина страстно целовались, забыв обо всем на свете.