Нелюдь
Шрифт:
По утрам я отключаю телефон. Вернее, отключаю я его поздно ночью, специально для того, чтобы с утра мне не мешали звонками. По утрам я сплю. Крепко, и почти без сновидений.
Потому что работаю я по ночам.
Вы спросите меня, кто я такой… Почему работаю по ночам? Шахтер, доменщик, милиционер? Или, не дай Бог, рэкетир?
Нет, не то и не другое. И не третье тоже. Я врач. Тогда вы подумаете о том, что я работаю в больнице и у меня частые ночные дежурства. И вновь ошибетесь. Я частный врач, и мне не надо ходить ни в какую больницу на службу,
Отчего же я — частный врач — работаю по ночам? Отчего мне не спится? Ведь я сам хозяин своего времени…
Но это не так. Хозяева моего времени — мои клиенты. А они предпочитают ночное время для лечения. Почему? Потому что я — криминальный доктор, а не обычный.
Раньше я, точно, работал в больнице. Раньше все где-то работали, отсиживали положенное время за копеечную зарплату. Но это было уже давно. Так давно, что кажется неправдой.
Из больницы я уволился уже несколько лет назад и перешел на частную практику. Никогда государство не заплатит за труд положенную сумму. Всегда будет обманывать и недоплачивать. И львиную долю будет забирать себе, а тебе швырять жалкие крохи… Так было всегда, и, боюсь, будет впредь. Тоже всегда. Как писал в свое время Мандельштам:
И государства жесткая порфира Как власяница грубая, бедна…Бедна порфира нашего государства. Ох как бедна… Насколько жестка, настолько и бедна…
Ты будешь «пахать» на государство, а потом оно жестко швырнет тебе гроши, а все остальное, что ты заработал, бережливо положит в свою казну. И будет на эти заработанные тобой деньги вести какую-нибудь очередную бесконечную войну с каким-нибудь маленьким, но гордым народом. За твои кровные, между прочим… И тебя еще будет потом упрекать в непатриотичности.
Нет уж, спасибо. Я все это раскусил уже довольно давно и не согласен участвовать в этих игрищах. Из больницы я ушел, и постепенно у меня сложилась довольно многочисленная частная клиентура. И я зажил так, как следовало зажить давно всякому разумному человеку…
Профессия, тем более, у меня отменная. Я — дерматолог. Многие люди, сталкивавшиеся с этим, понимают, какое это золотое дно, если правильно поставить дело. Если не сидеть в казенной больничке, излечивая застарелый сифилис и гонорею у алкоголиков и бомжей, а лечить тех, кто действительно хочет поправиться.
Потому что алкашу это вообще не интересно. Сколько я их перевидел в больнице за первые годы, когда работал там по распределению после института! Зачем алкашу из коммуналки лечиться? Он и так помрет в свое время. Гораздо раньше, чем загнется от сифилиса… Просто помрет от водки и дешевых вин.
Они и лечиться толком не хотели. Зато теперь, стоило мне выйти на нужный уровень, я оказался крайне важным человеком. У меня появилась клиентура, которая очень озабочена своим здоровьем и готова платить за него настоящие деньги.
Их и лечить имеет смысл. Они выполняют предписания, они способны купить хорошие лекарства.
Одна беда — они любят приходить к доктору со своими проблемами ночью. Даже не знаю почему, но это факт. Есть такая категория людей — они не переносят света дня. Вся их жизнь проходит под покровом темноты. Под покровом ночи они делают свои делишки, и ночью же приходят к врачу.
Так что я сплю до двенадцати часов дня, или даже до часу. Встаю, занимаюсь своими делами, а больных начинаю принимать только после девятнадцати.
Основной наплыв бывает между десятью часами вечера и часом ночи.
Приезжают валютные проститутки, всякие юнцы, подцепившие заразу и умоляющие спасти их… Кого только у меня не бывает.
Так что спать я ложусь только под утро, ощущая приятную тяжесть своего кошелька.
Ибо платить по заслугам они умеют, и за мое мастерство им ничего не жалко. Вот, например, проститутка… Она чувствует, что очередной клиент ее заразил. Что ей остается делать? Заражать других и дальше? Это очень опасно. Во-первых, можно попасться за это в милицию. Есть такая статья — умышленное заражение венерическими болезнями… Пока ты просто проститутка, и никто не жалуется на то, что ты его заразила, тебе никто ничего не сделает. И никакой милиции можно не опасаться. А вот после заражения… Это уже совсем другой коленкор. Тогда тебя возьмут и торжественно, под барабанный бой посадят в тюрьму. И гордо отрапортуют наверх о том, что славно борются с «негативными проявлениями». Знаем мы их…
А может быть еще гораздо хуже. Ты заразишь какого-нибудь «крутого» человека. А он возьмет да и «пришьет» тебя… Так что нет — лучше быстро вылечиться. Но где? В диспансере тебя поставят на учет. Хотя и это не так уж страшно, если подумать. Но беда в том, что лечить там тебя будут неделю или две. А это уже серьезный простой для валютной проститутки. Она не может позволить себе двухнедельный незапланированный отпуск.
Тут-то она и бежит ко мне. Прибегает и говорит:
— Феликс, дорогой! Вот тебе сто или двести «баксов», только вылечи меня за один или два сеанса. Чтобы я к послезавтрашнему дню была в порядке…
Вот это хороший и благородный разговор. А поскольку делать я все это отлично умею, моя репутация растет не по дням, а по часам.
Думаете, я публикую где-нибудь свою рекламу? Ничего подобного. Так делают только глупые начинающие. Про меня просто известно всем и каждому, что это я умею делать хорошо и быстро. Это — самая лучшая реклама.
Или приезжает «крутой» мужчина. Машина у него вся импортная, блестящая, сам он — страхолюдный, бритый, с головы до ног облитый французским одеколоном. И кричит:
— Через неделю жена из заграницы возвращается, а я три дня назад что-то подхватил нехорошее. Нельзя ли мне это немедленно вылечить?
Вот тут ты его осматриваешь и ласково так говоришь:
— Да, и вправду, подцепили вы нечто… Триппер называется. Надо лечить. — И тогда он начинает плакать и говорит, что ему надо срочно. А срочно — это будет долларов триста. Смотря по толщине его физиономии…
Это вам не в диспансере алкоголиков бесплатно лечить. Хотя, конечно, и тут требуется кое-что вроде мастерства и профессионализма. Надо владеть методикой, знать препараты. Потому что ответственность большая. Не дай Бог я его полечу, а потом болезнь у него не пройдет. Тут у меня могут быть крупные неприятности.