Немая пуля
Шрифт:
Я снова уступил, потому что начинал все больше и больше верить в старого Кеннеди, которого я видел превращенным в первоклассного детектива, и мы вместе отправились к Гринам, Крейг нес что-то в одной из тех длинных черных сумок, которые используют врачи.
Флетчер встретил нас на подъездной дорожке. Казалось, он был очень взволнован, потому что его лицо осунулось, и он нервно переступал с одной ноги на другую, из чего мы сделали вывод, что мисс Бонд чувствует себя хуже. Был поздний вечер, почти на грани сумерек, когда он провел нас через приемную, а оттуда на длинную веранду с видом на залив и благоухающую жимолостью.
Мисс Бонд полулежала в плетеном кресле, когда мы
Флетчер был довольно славным парнем, и он мне начал нравиться; но вскоре я поймал себя на том, что задаюсь вопросом, что он такого сделал, чтобы заслужить такую девушку, как Хелен Бонд. Она была тем, что я бы назвал идеальным типом “новой” женщины, – высокой и спортивной, но без какого-либо налета манерности. Самой первой мыслью, которая поразила меня, была неуместность девушки ее типа, страдающей от приступа “нервов”, и я был уверен, что все должно быть так, как сказал Крейг, что она скрывает секрет, который оказывает на нее ужасное воздействие. Случайный взгляд, возможно, и не выдал бы истинного состояния ее чувств, потому что ее темные волосы, большие карие глаза и загар на лице и руках свидетельствовали о чем угодно, только не о неврастении. Инстинктивно чувствовалось, что она, при всей своей атлетической грации, была прежде всего женственной женщиной.
Солнце, опускающееся за холмы по ту сторону залива, смягчало коричневый цвет ее кожи и, как я заметил, внимательно наблюдая за ней, частично скрывал нервозность, которая была совершенно неестественной для девушки с таким самообладанием. Когда она улыбнулась, в ее улыбке была фальшивая нотка; она была натянутой, и мне было достаточно очевидно, что она переживает ментальный ад противоречивых эмоций, которые убили бы женщину с меньшим самообладанием.
Я почувствовал, что хотел бы быть на месте Флетчера – вдвойне, когда по просьбе Кеннеди он удалился, оставив меня свидетелем пыток женщины с такой тонкой чувствительностью, за которой уже безжалостно охотились ее собственные мысли.
Тем не менее, я отдам должное Кеннеди за тактичность, о которой я не знал, что старик обладал. Он очень хорошо справился с предварительными вопросами для псевдодоктора, обращаясь ко мне как к своему помощнику по несущественным вопросам, которые позволили мне “сохранить лицо” идеально. Когда он подошел к критическому моменту открытия черной сумки, он сделал очень уместное и легкое замечание о том, что не взял с собой никаких острых блестящих инструментов или неприятных черных наркотиков.
– Все, что я хочу сделать, мисс Бонд, это сделать несколько простых небольших тестов вашего нервного состояния. Один из них мы, специалисты, называем временем реакции, а другой – тестом сердечной деятельности. Ни то, ни другое не имеет никакой серьезности, поэтому я прошу вас не волноваться, ибо главная ценность состоит в том, чтобы пациент был совершенно спокоен и нормален. После того, как они закончатся, я думаю, что буду знать, прописывать ли мне абсолютный покой или поездку в Ньюпорт.
Она томно улыбнулась, когда он надел длинную, плотно облегающую резиновую перчатку на ее стройное предплечье, а затем заключил ее в более крупное, абсолютно негибкое кожаное покрытие. Между резиновой перчаткой и кожаным покрытием находилась жидкость, сообщающаяся со стеклянной трубкой с чем-то вроде циферблата. Крейг часто объяснял мне, как давление крови наиболее точно регистрируется на циферблате, показывая различные эмоции так остро, как если бы вы заглянули в самый разум субъекта.
Затем у него был прибор, который измерял время процедуры. Существенной частью этого прибора была работа очень тонкого секундомера, и эта обязанность была возложена на меня. Это было не что иное, как измерение времени, прошедшего между его вопросами к ней и ее ответами, в то время как он записывал фактические вопросы и ответы и отмечал результаты, которые я давал. Никто из нас не был знаком с этим процессом, потому что, когда мы учились в колледже, эти инструменты только начинали использоваться в Америке. Кеннеди никогда не позволял своей конкретной области науки сужать его кругозор, но взял за правило быть в курсе всех важных открытий и методов в других областях. Кроме того, я читал статьи о хроноскопе, плетизмографе, сфигмографе и других новых психологических инструментах. Однако Крейг справился с этим, как будто он занимался подобными вещами каждый день.
– Итак, мисс Бонд, – сказал он, и его голос был таким успокаивающим и убедительным, что я видел, что она ни на йоту не нервничала из-за наших простых приготовлений, – процедура похожа на игру в детской комнате – вот в чем она заключается: я скажу слово, например, "собака". Вы должны немедленно сказать первое слово, которое придет вам в голову, подсказанное им – скажите "кошка". Я скажу "цепь", например, и, вероятно, вы ответите "ошейник" и так далее. Вы понимаете, что я имею в виду? Без сомнения, это может показаться смешным, но прежде чем мы закончим, я уверен, что вы поймете, насколько ценен такой тест, особенно в таком простом случае нервозности, как ваш.
Я не думаю, что она нашла какое-то зловещее толкование в его словах, но я нашел, и если когда-нибудь и хотел возразить, то только тогда, но мой голос, казалось, застрял у меня в горле.
Он только начинал. Было ясно, что от меня зависело сдаться и не вмешиваться. Так внимательно, как только мог, я не сводил глаз с часов и других приборов, в то время как мои уши и сердце со смешанными чувствами следили за низким, музыкальным голосом девушки.
Я не буду приводить весь тест, потому что многое из него, особенно в начале, было на самом деле бесполезным, поскольку оно просто вело к “неожиданным испытаниям”. От бесцветных вопросов Кеннеди внезапно перешел в атаку. Это было сделано в одно мгновение, когда мисс Бонд была полностью обезоружена и потеряла бдительность.
– Спокойной ночи, – сказал Кеннеди.
– День, – последовал ответ от мисс Бонд.
– Автомобиль.
– Лошадь.
– Залив.
– Пляж.
–Дорога.
– Лес.
– Ворота.
– Забор.
– Тропинка.
– Кусты.
– Крыльцо.
– Дом.
Заметил ли я или вообразил слабое колебание?
– Окно.
– Занавес.
Да, в тот раз это было ясно. Но слова быстро следовали одно за другим. Покоя не было. У нее не было возможности собраться с мыслями. Я отметил заметную разницу во времени реакции и, сочувствуя, проклял этот холод; научная третья степень.
– Париж.
– Франция.
– Латинский квартал.
– Студенты.
– Апачи.
Крейг произнес это с искаженным произношением “Апаши”.
– Действительно, доктор Кеннеди, – сказала она, – я ничего не могу связать с этим словом. Ну, да, les vaches, я полагаю.
– Вам лучше не отвечать на этот вопрос. Я потратил впустую много секунд. Очень хорошо, давайте попробуем еще раз, – ответил он с напускной беззаботностью, хотя ответ, казалось, заинтересовал его, потому что “les vaches” означало “коровы”, иначе известные как полиция.