Немая пуля
Шрифт:
– Совершенно. Должен ли я назвать имена?
– Нет, еще нет.
– Ну, – начал доктор Лесли, прочищая горло, – за последние год или два мы сделали самое странное и поразительное открытие в области брюшного тифа. Мы обнаружили то, что мы сейчас называем "носителями брюшного тифа", людей, которые сами не болеют этой болезнью, возможно, никогда ею не болели, но которые буквально являются живыми пробирками с бациллой брюшного тифа. Это положительно сверхъестественно. Куда бы они ни пошли, они распространяют болезнь. У нас в департаменте есть записи о ряде таких случаев, и наши сотрудники в исследовательских лабораториях пришли к выводу, что эти случаи далеко не редки, а сравнительно распространены. Я имею в виду один конкретный случай со служанкой, которая в течение последних пяти или шести лет работала в нескольких семьях. В каждой семье позже появлялся брюшной тиф. Эксперты выявили по меньшей мере тридцать случаев заболевания и несколько смертей из-за этого одного человека. В другом случае мы обнаружили эпидемию
– Извините меня, комиссар, если я прерву, но я думаю, что мы продвинулись в этой части программы достаточно далеко, чтобы быть абсолютно убедительными, – сказал Крейг. – Большое вам спасибо за то, как четко вы все изложили, – сказал Крейг выступавшему, и на экране появилось письмо. Он ничего не сказал, но давайте прочитаем его до конца.
По требованию,
Это письмо должно подтвердить, что Бриджит Фэллон работала в моей семье на Шелтер-Айленде в течение прошлого сезона и что я считаю ее надежной служанкой и отличным поваром.
А. СЕНТ-ДЖОН КАСВЕЛЛ-ДЖОНС.
– Перед Богом клянусь, мистер Кеннеди, я невиновна, – взвизгнула Бриджит. – Не дайте меня арестовать. Я невиновна. Я невиновна.
Крейг мягко, но твердо усадил ее обратно на стул.
Снова раздался голос Крейга. На этот раз на листе появилась последняя страница завещания мистера Бисби, заканчивающаяся его подписью и подписями свидетелями.
– Сейчас я покажу эти два образца почерка, очень сильно увеличенные, – сказал он, когда пластины стереоптикона снова сдвинулись. – Автор многих научных работ, доктор Линдсей Джонсон из Лондона, недавно разработал новую теорию, касающуюся индивидуальности почерка. Он утверждает, что при некоторых заболеваниях пульс человека индивидуален, и что никто, страдающий каким-либо подобным заболеванием, не может контролировать его, даже в течение короткого промежутка времени, частоту или особые нарушения работы своего сердца, как показано на диаграмме, регистрирующей его пульсацию. Такая карта получается в медицинских целях с помощью сфигмографа, прибора, прикрепленного к предплечью пациента и снабженного иглой, которая может быть устроена таким образом, чтобы автоматически записывать на подготовленном листе бумаги особую силу и частоту пульсации. Или пульсация может просто наблюдаться при подъеме и падении жидкости в трубке. Д-р. Джонсон придерживается мнения, что ручка в руке писателя служит, в измененной степени, тем же концом, что и игла в первой названной форме сфигмографа, и что в почерке такого человека можно увидеть, проецируя буквы, сильно увеличенные, на экран, едва заметные повороты и колебания, сделанные в строках спонтанным действием своеобразной пульсации этого человека. Чтобы доказать это, доктор провел эксперимент в больнице Чаринг-Кросс. По его просьбе ряд пациентов, страдающих заболеваниями сердца и почек, написали Молитву Господню своим обычным почерком. Затем различные рукописи были взяты и исследованы под микроскопом. При их сильном увеличении на экране были отчетливо видны рывки или непроизвольные движения, вызванные особыми пульсациями пациента. Почерк людей с нормальным здоровьем, говорит доктор Джонсон, не всегда показывает, как бьется их пульс. Однако можно сказать, что когда документ, якобы написанный определенным человеком, содержит следы ударов пульса, а обычный почерк этого человека их не показывает, тогда ясно, что этот документ является подделкой. Итак, в этих двух образцах почерка, которые мы увеличили, ясно видно, что авторы обоих из них страдали определенной специфической болезнью сердца. Более того, я готов показать, что удары пульса, проявляющиеся в случае определенных штрихов пера в одном из этих документов, проявляются аналогичными штрихами в другом. Кроме того, я выяснил у семейного врача, показания которого у меня здесь, что мистер Бисби не страдал ни этой, ни какой-либо другой формой сердечного заболевания. Г-н Касвелл-Джонс, в дополнение к телеграмме мне, что он отказался написать Бриджит Фэллон рекомендацию после того, как в его загородном доме вспыхнул тиф, также говорит, что он ни в какой форме не страдает сердечными заболеваниями. Исходя из дрожащего характера букв и цифр в обоих этих документах, которые при увеличении легче обнаружить, я заключаю, что оба документа являются подделками, и я готов пойти дальше и сказать, что они являются подделками одной и той же руки.
Обычно для развития брюшного тифа требуется пара недель после заражения, время, достаточное само по себе, чтобы снять подозрение
Кальциевый свет перестал шипеть. Один человек за другим проходил обследование у комиссара здравоохранения. Было ли это просто моим воображением, или я действительно слышал, как сердце билось дикими скачками, как будто оно хотело разорвать узы своей тюрьмы и сбежать, если это возможно? Возможно, это был всего лишь двигатель машины комиссара на подъездной дорожке кампуса. Я не знаю. Во всяком случае, комиссар молча переходил от одного к другому, даже своими действиями не выдавая того, что обнаружил с помощью стетоскопа. Ожидание было ужасным. Я почувствовал, как рука мисс Бисби непроизвольно судорожно сжала мою руку. Не нарушая тишины, я дотянулся до стакана с водой, стоявшего рядом со мной на лекционном столе Крейга, и протянул его ей.
Комиссар склонился над адвокатом, пытаясь получше подогнать стетоскоп к ушам. Голова адвоката тяжело покоилась на его руке, и он сидел в неудобной позе в тесном кресле лекционного зала. Казалось, прошла целая вечность, пока доктор Лесли смог настроить стетоскоп. Даже Крейг почувствовал волнение. Пока комиссар колебался, Кеннеди протянул руку и нетерпеливо включил электрический свет на полную мощность.
Когда свет залил комнату, на мгновение ослепив нас, крупная фигура доктора Лесли встала между нами и адвокатом.
– Что вам говорит стетоскоп, доктор? – спросил Крейг, выжидающе наклонившись вперед. Он был так же не готов к ответу, как и любой из нас.
– Это говорит мне о том, что суд более высокой инстанции, чем суд Нью-Йорка, вынес решение относительно этого поразительного преступника. Аневризма лопнула.
Я почувствовал, как на мое плечо легла мягкая тяжесть. В конце концов, в "Стар" не было этой истории. Я пропустил величайшую “сенсацию” в своей жизни, увидев, как Эвелин Бисби благополучно добралась до своего дома после того, как оправилась от шока, вызванного разоблачением и наказанием Денни.
Смертельная трубка
– Ради всего святого, Грегори, в чем дело? – спросил Крейг Кеннеди, когда однажды вечером высокий нервный мужчина вошел в нашу квартиру.
– Джеймсон, пожми руку доктору Грегори. В чем дело, доктор? Конечно, твоя рентгеновская работа не выбила тебя из колеи таким образом?
Доктор машинально пожал мне руку. Его рука была ледяной.
– Удар нанесен, – воскликнул он, безвольно опускаясь в кресло и бросая Кеннеди вечернюю газету.
Красными чернилами на первой странице, в маленьком квадрате, озаглавленном “Последние новости”, Кеннеди прочитал подпись: “Светская женщина, искалеченная на всю жизнь рентгенологическим лечением”.
“Ужасная трагедия была раскрыта в судебном процессе, начатом сегодня, – продолжалась статья, – миссис Хантингтон Клоуз против доктора Джеймса Грегори, специалиста по рентгенологии из клиники на Мэдисон-авеню, чтобы возместить ущерб за травмы, которые, по утверждению миссис Клоуз, она получила, находясь под его опекой. Несколько месяцев назад она начала курс рентгенотерапии, чтобы удалить родимое пятно на шее. В своей жалобе миссис Клоуз утверждает, что доктор Грегори по неосторожности вызвал рентгеновский дерматит, кожное заболевание злокачественной природы, и что она также получила нервное расстройство из-за воздействия лучей. Одновременно с подачей иска она ушла от него и поступила в частную больницу. Миссис Клоуз – одна из самых популярных дам в высшем обществе, и ее потеря будет остро ощущаться”.
– Что мне делать, Кеннеди? – умоляюще спросил доктор. – Ты помнишь, я рассказывал тебе на днях об этом случае – в нем было что-то странное, что после нескольких процедур я побоялся продолжать и отказался? У нее действительно дерматит и нервная прострация, именно так, как она утверждает в своей жалобе. Но, клянусь Небом, Кеннеди, я не понимаю, как на нее могли так подействовать те несколько процедур, которые я провел. И сегодня вечером, как раз когда я выходил из клиники, мне позвонил адвокат ее мужа Лоуренс, очень любезно сообщивший мне, что дело будет доведено до конца. Говорю тебе, для меня это выглядит печально.
Конец ознакомительного фрагмента.