Немецкая любовь Севы Васильева
Шрифт:
Перед приездом Севы г-н фон Клуге целый месяц занимался с Амалией русским языком, освежил скудные былые знания и сейчас, несмотря на присутствие переводчицы, не выпускал из рук разговорника.
— Бригадир на заводе, — повторил он. — Кто есть бригадир?
— Маленький начальник, — переводит Амалия.
— У меня двадцать человек. Токари, фрезеровщики. Отвечаю, чтобы были заняты работой.
Амалия объясняет г-ну Клуге, и он согласно кивает. Севе переводит:
— Г- н Клуге говорит, у него на предприятиях тоже работают токари и фрезеровщики.
Сева удивился. Не мог объединить чистенького элегантного господина и завод, представляя,
— Спросите, кем работает на заводе?
Амалия улыбнулась и ответила сама.
— Господин Курт фон Клуге один из директоров фармацевтического концерна "Клуге & Мейер". Член Совета директоров. В его подчинении десятки предприятий в разных городах Германии и в других странах.
Сева продолжал удивляться. Своего директора видел лишь издалека на праздниках и митингах, а тут директор завода рядом….Любопытно и не понятно.
В мечтах отец представлялся молодым бравым сержантом в гимнастерке с орденами, напоминая Василия Теркина с картины Нестерова. С годами отец виделся добрым старичком — пенсионером в очках и всё еще в линялой гимнастерке, как дядя Ваня — первый наставник на заводе. Но, ни как, ни моложавым светским мужчиной непонятного возраста.
Остались позади городские кварталы, и машина вырвалась на автобан Кельн — Бонн, водитель прибавил скорость. Несколько минут быстрой езды, и снова пришлось сбросить скорость, машина неслась уже по улицам Бонна.
***
Свернули на тихую улочку, спускающуюся к Рейну, и остановились перед кованными металлическими воротами. Вышел шофер, нажал спрятанную кнопку электронного устройства и ворота открылись. Въехали на неширокую аллею ухоженного парка с дорожками и клумбами цветов, мостками и плавательным бассейном. Всё это успел рассмотреть Сева. В глубине парка белел старинный двухэтажный особняк, к нему и подъехали.
Встречать приехавших на крыльцо вышла престарелая фрау фон Клуге в сопровождении управляющего и прислуги. Отец представил Севу. Фрау протянула руку то ли для поцелуя, то ли пожатия. Сева смущенно пожал ее. Фрау фон Клуге неловко его обняла и спросила, как доехал.
— Ich frohe mich, Sie zu sehen. (Рад вас видеть).
— Добро пожаловать в дом папА, — медленно выговорил г-н Клуге, заранее выученную фразу.
С помощью Амалии Сева еще раз поблагодарил г — на Клуге, повторил, что доехал хорошо, всем доволен. Старая фрау, за ней остальные вошли в дом.
***
Внутри дом гораздо величественнее и просторнее, чем показался снаружи. Севу привели в подготовленные для него апартаменты. "Прямо гостиничный люкс" — подумал он, вспомнив, как однажды ездил с заводской волейбольной командой на соревнование в областной центр и там их шестерых поселили в похожий номер. Здесь все ему одному. Умеют жить капиталисты! — пришло в голову. Огромная гостиная с телевизором и музыкальным центром, массивные кресла, стол большой и стол для газет и журналов, лимонное дерево с плодами, какие-то огромные, вечно цветущие растения под потолок в изящных ящиках, книжная полка с десятком русских книг.
— Сон не будет — читать надо. — Сказал по-русски г-н Клуге.
Амалия помогла разобраться, как включать телевизор и радиоприемник, пользоваться музыкальным центром, ставить грампластинки и аудиокассеты.
— Здесь много русских пластинок, — заметила она. — Г-н Клуге выписывал со всей Европы.
Заглянули в спальню, где тоже имелись телевизор и магнитофон, открыли дверь в ванную комнату с большой ванной с бронзовыми кранами в середине, а не сбоку, как привык видеть. Целая квартира! Да что там квартира — именно апартаменты, как назвала переводчица. У его друзей в Стародубске, Гали с Юрой, трехкомнатная квартира в известном всему городу доме — сталинке, предел мечты горожан, наверное, в три раза меньше, определил Сева. Отец предложил отдохнуть с дороги, принять ванну и переодеться. Амалия приоткрыла шкаф для одежды, показала приготовленный ему гардероб одежды, заверила, что все по фигуре, должно подойти. Г-н Клуге посмотрел на часы, и напомнил, в семь зайдет Амалия и поведет на обед.
Переводчица с отцом вышли, а Сева поторопился в туалет и ванную. Кругом все сверкало зеркалами и золотом бронзы, белоснежная ванная так и манила. Дома больше пользовался душем, ванна всегда требовала предварительной капитальной чистки, он и соседи практически ею не пользовались. Нина только стирала белье. Сева разделся и с наслаждением лег в ванну. Сгибать колени не пришлось, размеры позволяли вытянуть ноги, и еще осталось место. После долгой дороги, неудобного вагонного умывальника, приятно было нежиться в теплой воде. Рядом на полочке красовалась батарея разноцветных флаконов и бутылочек. Сева по очереди открывал их, вдыхал потрясающие ароматы, один приятнее другого, шампунем намылил голову. Когда собрался вылезать, попался флакон с пеной для ванны, напомнивший подобное гэдээровское средство "Бадусан", каким пользовалась жена. Использовать решил в следующий раз.
Вытерся огромным банным полотенцем, размером с простыню, высушил волосы, и решился примерить приготовленные ему джинсы и джинсовую куртку. Все оказалось впору, словно снимали мерки. "Интересно, как узнали мои размеры"? Оделся во все свое, с собой взял всё самое лучшее, что-то купил перед отъездом. Воспользоваться предложенной одеждой, едва приехал, посчитал неприличным. Не голый, не из тундры, достаточно зарабатывал, чтобы одеваться. Джинсового костюма — заветной мечты стародубской молодежи, пока не имел, но вполне обходился. Приобретать самопал не пожелал.
До семи время оставалось, и Сева еще раз осмотрел "апартаменты", включил телевизор. Понравилась возможность на расстоянии переключать множество программ. В Стародубске подобной новинки еще ни у кого не было, да и программ всего две.
Проблемы возникли в столовой. Испугала сервировка стола. Выросший в послевоенное время, в столовом этикете Сева был не силен, слова-то такого не слышал, пока не покинул детский дом. Как пользоваться многочисленными приборами не знал, держался не уверенно, сковано, видел, за ним постоянно наблюдают. Многое, выставленное на столе, хотелось попробовать, а приходилось отказываться. Исподтишка наблюдал, какими приборами пользуются отец и Амалия.
После обеда все вышли в соседнюю гостиную курить. Туда же подали соки и кофе. После кофе отец показывал сыну дом. Впечатление произвел бильярдный зал — огромная комната со столом в центре. Играть на бильярде Севе пока не довелось.
— У нас в Доме культуры и в профилактории был бильярд. Но вокруг стола всегда толпа, играют на деньги и пиво, новичку не подойти. Попробовать даже ни разу не позволили, — объяснил Сева. Отец обещал научить игре.
— Стол всегда в твоем распоряжении. Уверен, быстро научишься.