Немецкий детектив (сборник)
Шрифт:
Фолькер откланялся. Недовольный собой, он последовал за хозяйкой дома. Поспешный визит к доктору Кайльбэру показался ему напрасным. Судьбу медальонов ему вряд ли теперь удастся выяснить.
Несколько секунд спустя Фолькер Лупинус понял, что его приход к адвокату не был напрасным. В прихожей он повстречался с гостем Кайльбэра. Визитер стоял перед зеркалом, в сером костюме и очках без оправы. Молодой человек замер на месте. Он развел руками и удивленно произнес:
— Вы?
Женщина, стоявшая перед зеркалом, обернулась. На ее лице мелькнул испуг, короткий, едва уловимый, глаза слегка
— Сюда, пожалуйста, господин! — Жена Кайльбэра открыла молодому человеку входную дверь.
Только одна мысль преследовала Лупинуса, когда он покинул квартиру адвоката: «Немедленно информировать обо всем главного комиссара!»
Клаус Герике попросил, чтобы к нему вызвали адвоката доктора Бодо фон Гнайзелое, и Майзель постарался как можно скорее известить об этом юриста. Прежде чем отправиться в командировку, Майзель хотел узнать результаты первой беседы между арестованным и его защитником. Однако надежды главного комиссара не оправдались: адвокат несколько раз откладывал встречу со своим доверителем. И только в понедельник после обеда, когда Майзель уже давно был в Гамбурге, Бодо фон Гнайзелое вошел в камеру, где сидел Герике.
Защитник остановился возле железной двери, всмотрелся в лицо мужчины, поднявшегося ему навстречу с тюремной койки, и скорбно изрек:
— Дружище Герике!
Они учились в одном классе. Вместе сдавали экзамены на аттестат зрелости, жили в одной комнате университетского общежития и были друзьями.
И вот теперь они стояли по разные стороны закона. Друзья. Адвокат и его клиент. Они смотрели друг на друга пристально, оценивающе и чувствовали, как между ними растет стена отчуждения. Но они улыбнулись друг другу, и Бодо фон Гнайзелое повторил:
— Дружище Герике!
Они молча сели за стол.
Адвокат смущенно теребил пальцами замки своего портфеля. Герике сложил руки на коленях и уставился в крышку стола.
— Как твое здоровье? — участливо спросил Гнайзелое.
— Спасибо, хорошо. А твое?
— Спасибо, тоже не жалуюсь. Жена вот мается от простуды. Гнусная погода.
— А дети здоровы?
— Спасибо, в порядке. Старшая растет не по дням, а по часам. Ты бы видел… — Он осекся. Это звучало неуместно. Адвокат продолжал теребить пальцами замки портфеля. Наконец он решительно отодвинул его в сторону. Гнайзелое нервничал, и Герике это заметил.
— Думаешь, это я убил Эрику Гроллер? — спросил он. — Ты веришь этому, Бодо? Действительно веришь? — Его большие серо-белые глаза, как пули, впились в адвоката, рот был слегка приоткрыт, ноздри дрожали. Герике смотрел на своего друга, ища в его лице ответ, но тот молча отвернулся. — Бодо! Я не убийца!
Адвокат фон Гнайзелое встал.
— Ты хочешь, чтобы я был твоим защитником. Но почему именно я? По старой дружбе? Или ты надеешься на мои связи? Я должен отыскать для тебя лазейки в законе или какие-то недостатки в следствии?
— Мне этого не нужно! Я не убийца! Я хотел, чтобы ты защитил меня по дружбе и потому…
— И почему еще?
— Потому, что я не могу тебе заплатить, Бодо!
— Деньги — дело важное. Но для меня важнее твоя порядочность.
— Да, Бодо.
— Ладно! Я возьму твое дело. У нас есть еще двадцать пять минут для разговора. Изложи мне кратко суть происшествия. И прежде всего расскажи, зачем ты встречался с Эрикой Гроллер в тот майский день. Что тебе было нужно от нее?
— Мне был нужен ее дом.
— Ее дом? Для чего?
— Для приема Кайльбэра. Он хотел встретиться со мной. Не мог же я привести его в свою конуру! Мне надо было пустить ему пыль в глаза, показать, что и я не лыком шит.
— Кто такой Кайльбэр? И почему ты должен был перед ним изворачиваться?
Герике вкратце рассказал о Йозефе Кайльбэре.
— Я собирался провернуть с ним одно дело, на котором мог неплохо заработать. Я был на грани финансового краха, Бодо, полного финансового краха. Долги, кругом одни долги. Все мои надежды были связаны с Кайльбэром. Но для этого я должен был прихвастнуть, распустить перед ним перья. Иначе все рушилось.
— О какой сделке идет речь?
— Незаконной. Она связана с финансовой махинацией.
— Ты можешь объяснить ее суть в двух словах? Если нет, то расскажешь мне о ней в другой раз. Она имеет какое-нибудь отношение к Эрике Гроллер?
— Нет, абсолютно никакого. Речь идет о земельных участках. Трюк заключался в том, что я покупаю здесь дом, скажем за семьдесят тысяч марок, и, заручившись официальным свидетельством эксперта о его более высокой рыночной стоимости, закладываю в другом месте страны. Основной навар получается на разнице между оценочной стоимостью земельного участка при закладе дома за пределами Берлина и реальной стоимостью здешней земли. На такой операции можно заработать тридцать — пятьдесят тысяч марок.
— И как часто ты проделывал такую аферу?
— Только один раз. Тоже с Кайльбэром.
— Ну хорошо. Хотя я и не все понял, пойдем дальше: при чем тут Эрика Гроллер?
— Я уже говорил. К этому она не имеет никакого отношения. Когда мне стало известно, что восемнадцатого и девятнадцатого мая Эрика будет находиться в Париже, я решил воспользоваться ее домом для приема Кайльбэра и выдать его за свой собственный. Я попросил Эрику об этой услуге, и она, немного поколебавшись, согласилась. Мне доводилось уже несколько раз бывать у нее в гостях, поэтому я довольно хорошо знал планировку дома, за исключением погреба и мансарды. Накануне своего отъезда она набросала эскизы и пояснила устройство этих частей дома — надо было избежать всяких неожиданностей. Естественно, я попросил также Эрику написать мне доверенность на право пользования ее жилищем в течение двух дней. В конце зечера я подвез ее к дому, и мы тепло попрощались. А дальше произошло странное: примерно через час, то есть около половины первого, я еще раз проехал мимо дома Эрики…