Шрифт:
— Есть что-нибудь интересное сегодня утром, мисс Лемон? — спросил Пуаро, входя в комнату на следующее утро.
Он доверял мисс Лемон. Она была женщиной, лишенной воображения, но наделенной инстинктом. Все, что мисс Лемон считала стоящим внимания, обычно стоило внимания. Она была прирожденной секретаршей.
— Ничего особенного, месье Пуаро. Есть всего одно письмо, которое, по-моему, может вас заинтересовать. Я положила его сверху.
— И что за письмо? — Он с любопытством шагнул вперед.
— Оно от человека, который хочет, чтобы вы
Пуаро замер, уже подняв ногу для следующего шага. И с горьким упреком взглянул на мисс Лемон. Она, не заметив этого, уже начала печатать. Эта женщина печатала со скоростью и точностью новейшего танка.
Пуаро был потрясен, потрясен и обижен. Мисс Лемон, компетентная мисс Лемон, его подвела! И это после того сна, который приснился ему прошлой ночью… Он покидал Букингемский дворец, получив личную благодарность Его Величества, как раз когда королевский камердинер вошел с утренним шоколадом!
Слова уже готовы были сорваться с его губ — остроумные, едкие слова. Но он не произнес их, так как мисс Лемон громко и ловко стучала по клавишам и не услышала бы его.
С недовольным ворчанием он взял верхнее письмо из маленькой стопки, лежащей на краю письменного стола.
Да, оно было именно таким, как сказала мисс Лемон, — краткая, неучтивая, деловая просьба. Тема — похищение собаки породы пекинес. Одного из этих избалованных, пучеглазых домашних любимцев богатых женщин. Эркюль Пуаро кривил губы, читая письмо.
В нем не было ничего необычного. Ничего из ряда вон выходящего, кроме… Да-да, кроме одной детали. Мисс Лемон права. В одной маленькой детали действительно было нечто необычное.
Пуаро сел, затем медленно и внимательно перечитал письмо. Это было не то дело, которое ему нужно. Не то дело, которое он себе обещал. Его ни в каком смысле нельзя было считать значительным делом, оно было крайне незначительным. Оно не было — и в этом заключалось главное возражение, — оно не было настоящим подвигом Геракла.
Но, к сожалению, ему стало любопытно…
Да, ему стало любопытно…
Он повысил голос, чтобы мисс Лемон услышала его за стуком своей машинки.
— Позвоните сэру Джозефу Хоггину, — распорядился он, — и договоритесь для меня о встрече в его офисе, как он предлагает.
Как обычно, мисс Лемон была права.
— Я человек простой, мистер Пуаро, — сказал сэр Джозеф Хоггин.
Эркюль Пуаро сделал правой рукой неопределенный жест. Он выражал (если б вы предпочли придать ему такой смысл) восхищение большими успехами в карьере сэра Джозефа и его скромностью, выраженной таким определением, данным им самому себе. Его также можно было истолковать как любезное отрицание такого утверждения. Во всяком случае, он не выдавал мысли, которая в тот момент занимала главенствующее положение в мозгу у Эркюля Пуаро: что сэр Джозеф, несомненно, не отличается красотой. Сыщик критическим взглядом окинул второй подбородок, маленькие поросячьи глазки, нос картошкой и рот с поджатыми губами. Весь облик собеседника напоминал ему о ком-то или о чем-то, но он пока не мог вспомнить, кто это был или что это было. Что-то смутно зашевелилось
А сэр Джозеф продолжал:
— Я не признаю никаких экивоков. Всегда говорю напрямик. Большинство людей, мистер Пуаро, бросили бы это дело. Списали бы его, как невозвращенный долг, и забыли о нем. Но это не для Джозефа Хоггина. Я богатый человек — и, так сказать, двести фунтов для меня ничего не значат…
Пуаро быстро прервал его:
— Я вас поздравляю.
— А?
Сэр Джозеф замолчал. Его маленькие глазки еще больше прищурились. Наконец он резко произнес:
— Я не хочу сказать, что имею привычку разбрасываться деньгами. Я плачу за то, что мне нужно. Но плачу рыночную стоимость — не больше.
— Вы знаете, что я беру большой гонорар? — спросил Пуаро.
— Да-да. Но это дело очень небольшое, — ответил сэр Джозеф и хитро посмотрел на него.
Эркюль Пуаро пожал плечами:
— Я не торгуюсь. Я — эксперт. За услуги эксперта нужно платить.
Сэр Джозеф откровенно сказал:
— Я знаю, что вы самый лучший в подобных делах. Я навел справки, и мне сказали, что вы самый лучший из имеющихся специалистов. Я намерен добраться до самого дна этого дела и не пожалею никаких расходов. Вот почему я попросил вас приехать ко мне.
— Вам повезло, — заметил Пуаро.
— А? — снова произнес сэр Джозеф.
— Очень повезло, — твердо произнес сыщик. — Скажу без ложной скромности: я достиг вершины своей карьеры. Очень скоро я намерен уйти на покой — поселиться в деревне, иногда путешествовать, чтобы повидать мир, а также, возможно, возделывать свой сад, обратив особое внимание на улучшение сорта кабачков. Великолепные овощи, но им недостает аромата… Однако дело не в этом. Я просто хотел объяснить, что перед отставкой я поставил себе определенную задачу. Я решил взяться за двенадцать дел — не больше и не меньше. Совершить самостоятельно назначенные себе «подвиги Геракла», если можно их так назвать. Ваше дело, сэр Джозеф, — первое из двенадцати. К нему меня привлекла его поразительная незначительность.
— Значительность?
— Незначительность, я сказал. Меня привлекали к расследованию различных дел: убийств, необъяснимых смертей, грабежей, краж драгоценностей. Но впервые меня попросили применить мой талант, чтобы раскрыть похищение пекинеса.
— Вы меня удивляете! — проворчал сэр Джозеф. — Я считал, что к вам без конца пристают женщины с просьбами найти своих любимых собачек.
— Да, конечно. Но впервые меня нанимает по такому делу супруг.
Маленькие глазки сэра Джозефа прищурились; он с уважением посмотрел на Пуаро.
— Я начинаю понимать, почему мне вас рекомендовали. Вы хитрый человек, мистер Пуаро.
Сыщик тихо произнес:
— Прошу вас теперь изложить мне факты этого дела. Когда исчезла собака?
— Ровно неделю назад.
— И ваша жена теперь просто вне себя, я полагаю?
Сэр Джозеф удивленно посмотрел на него:
— Вы не понимаете. Собаку вернули.
— Вернули? Тогда, позвольте спросить, какова моя роль в этом деле?