Немезида (пер. Ю.Соколов)
Шрифт:
– Меньшим? – удивилась Марлена. – Ведь компьютер говорит, что Немезида намного меньше Солнца.
– Это так, но к Немезиде Ротор подошел гораздо ближе, чем в свое время к Солнцу. Поэтому Немезида нам и кажется больше.
– От нас до Немезиды четыре миллиона километров, да?
– А до Солнца – целых сто пятьдесят миллионов. Если бы Ротор находился на таком же расстоянии от Немезиды, мы бы получали всего процент того света и тепла, что получаем здесь. Но если бы мы приблизились к Солнцу так же, как к Немезиде, то превратились бы в пар. Солнце больше, ярче и горячее, чем Немезида.
Марлена
– Судя по вашим словам, дядя Сивер, вам бы хотелось оказаться опять возле Солнца?
– Я там родился и порой тоскую по дому.
– Но если Солнце такое яркое и горячее, то оно, наверное, опасно?
– Мы не смотрели на него. Между прочим, и на Немезиду не следует смотреть долго. Отвернись-ка лучше, дорогуша.
Однако сам Генарр украдкой взглянул в сторону Немезиды. Красный громадный диск ее висел на западе… четыре угловых градуса, в восемь раз больше, чем Солнце, если смотреть с прежней орбиты Ротора. Этакий тусклый круг света – но Генарр знал, что изредка он вспыхивал и тогда на ровной поверхности появлялось раскаленное пятно, на которое больно было смотреть. Менее яркие пятна появлялись чаще, но их было труднее заметить.
Он что-то приказал самолету, и тот немедленно повернул так, чтобы Немезида была сбоку и люди не могли смотреть на нее в упор.
Марлена задумчиво посмотрела на Немезиду, потом вновь стала рассматривать просторы Эритро, проплывавшие внизу.
– А знаете, постепенно привыкаешь к этому цвету, и он уже не кажется таким кроваво-красным, – сказала она.
Генарр и сам это заметил. Глаза его начали улавливать оттенки и тени, мир внизу становился не таким одноцветным. Реки и небольшие озера были темнее суши. Небо казалось черным: атмосфера Эритро почти не рассеивала свет Немезиды.
Самой унылой особенностью ландшафта Эритро была его нагота и пустынность. На крохотном Роторе зеленели и желтели поля, пестрели фруктовые сады, галдели птицы – все было полно цветов и звуков.
Здесь же царило безжизненное молчание.
Марлена нахмурилась.
– А на Эритро есть жизнь, дядя Сивер?
Генарр не понял, утверждает ли Марлена, задает вопрос или читает его мысли.
– Конечно, – отозвался он. – Жизнь здесь повсюду. И не только в воде. Некоторые прокариоты обитают в водяной пленке, которая покрывает частицы почвы.
Вскоре на горизонте показался край моря – сначала черная линия, потом полоска, – воздушный кораблик приближался к нему.
Генарр искоса наблюдал за Марленой. Конечно, она читала об океанах Земли и видела их по головизору, но к этому зрелищу все равно невозможно подготовиться. Генарр однажды (однажды!) посетил Землю как турист и видел океан. Но ему не приходилось бывать в открытом море, и теперь он не был уверен в себе.
И вот берег откатился назад, суша превратилась в тонкую линию и наконец исчезла. Генарр смотрел вниз, ощущая в желудке комок. Ему вспомнились слова из древней эпической поэмы: «Море цвета темного вина» Внизу катились валы, цветом напоминавшие красное вино, то тут, то там розовели пенные гребни.
В бескрайнем водном просторе внизу не было ничего, на чем мог бы остановиться взгляд. Суша исчезла. Кануло неизвестно
Они вошли в плотное облако, и океан внизу почернел. Повинуясь приказу, самолет поднялся выше. Путешественники вновь увидели Немезиду, но океана больше не было. Внизу клубились розовые облака, клочья тумана пролетали мимо иллюминатора.
А потом облака поредели, и в разрывах вновь показалось «море цвета темного вина».
Марлена смотрела во все глаза, приоткрыв рот и едва дыша.
– Неужели все это вода, дядя Сивер? – прошептала она.
– На тысячи километров во все стороны и на десять километров в глубину – кое-где.
– Значит, если туда упадешь – утонешь?
– Не думай об этом. Этот самолет не может упасть в океан.
– Я знаю, – деловито сказала Марлена.
Покажу-ка я ей еще кое-что, подумал Генарр.
Марлена нарушила ход его мыслей.
– А вы опять стали нервничать, дядя Сивер.
Генарр удивился, как быстро он успел привыкнуть к таким замечаниям.
– Ты еще не видела Мегас, – сказал он, – и я думаю, не показать ли тебе его, Ты знаешь, что Эритро обращена к Мегасу одной стороной, а Купол построили на противоположной, где Мегас никогда не виден. Если мы полетим в эту сторону, то скоро начнется цисмеганское полушарие и мы увидим, как он встает над горизонтом.
– Мне бы хотелось посмотреть.
– Хорошо, посмотрим, только знай – Мегас огромен, в два раза больше Немезиды, и кажется, что он рушится на тебя. Некоторые не в силах вынести этого зрелища. Но он не упадет, конечно. Не сможет. Постарайся это запомнить.
И они полетели дальше, но уже на большей высоте и намного быстрее. Внизу дыбились те же океанские волны, кое-где по ним бежали тени облаков.
Наконец Генарр произнес:
– Посмотри вперед, чуть вправо – видишь? – вон Мегас выглядывает из-за горизонта. Сейчас подлетим поближе.
Сперва было видно просто яркое пятнышко, постепенно оно превратилось в огромный пылающий полукруг, встававший из-за моря. Мегас оказался гораздо ярче Немезиды, оставшейся позади и уже заметно опустившейся к горизонту.
Когда Мегас поднялся повыше, стало заметно, что ярко освещено чуть больше половины его диска.
– Вот это и называется «фазой», дядя Сивер? – поинтересовалась Марлена.
– Совершенно верно. Эту часть Мегаса освещает Немезида, По мере движения Эритро вокруг Мегаса Немезида приближается к нему, и мы видим освещенной все меньшую и меньшую часть планеты. Потом, когда Немезида проходит над или под Мегасом, мы уже видим тонкую полоску света на краю Мегаса – освещенного полушария нам просто не видно, Иногда Немезида проходит за Мегасом. В этом случае она вообще исчезает из поля зрения и на небе становятся видны сразу все звезды, и не только самые яркие, которые заметны и при Немезиде. Во время затмения виден огромный темный диск, вокруг которого нет ни одной звезды, – это Мегас. Когда Немезида появляется с другой стороны, мы снова можем видеть узкую полоску света.