Немезида

Агата Кристи

— Но ведь они теряют возможность увидеть столько хорошего.

— И их минует столько зла.

— В моем возрасте чувствуешь — и, мне кажется, это естественно — что ранняя смерть означает много-много упущенных возможностей, — сказала мисс Марпл.

— Я же, — ответила Элизабет Темпл, — хотя и провела столько лет среди молодежи, рассматриваю жизнь просто как замкнутый в себе отрезок преходящего времени. Как сказал Элиот: «Век розы расцветшей и век кипариса длятся такой же миг».

— Я понимаю, что вы хотите сказать, — проговорила мисс Марпл. —

С концом жизни человека — короткой ли, длинной ли — завершается все. Но… вам никогда не казалось, что чья-то жизнь осталась незавершенной, потому что ее насильственно оборвали?

— Да, это так.

Мисс Марпл взглянула на цветы вокруг и заметила:

— Как чудесна эта роза. Вон та, на длинном стебле… такая пышная и такая хрупкая и недолговечная.

Элизабет Темпл повернула к ней голову и спросила:

— В эту экскурсию вы поехали, чтобы повидать старинные здания, или вас больше интересуют парки?

— Пожалуй, все-таки ради зданий, хотя больше всего удовольствия мне доставляют парки. Старинные замки это, однако, для меня нечто совсем новое. Их история, великолепная мебель, картины. Один мой добрый друг устроил мне эту экскурсию, и я искренне благодарна ему за это. Не так уж много подобных вещей довелось мне в жизни повидать. А вам часто приходилось видеть все эти достопримечательности?

— Нет. Да я и сейчас поехала не ради достопримечательностей.

Глаза мисс Марпл загорелись любопытством. Вопрос вот-вот готов был сорваться с ее губ, но она все-таки сдержалась. Мисс Темпл улыбнулась.

— Вы хотели бы знать, почему же тогда я здесь, что привело меня сюда? Так почему бы не попробовать это угадать?

— Что вы — ничего подобного у меня и в мыслях не было, — запротестовала мисс Марпл.

— А вы все-таки попробуйте. Мне это было бы интересно. Серьезно, интересно.

Мисс Марпл довольно долго молчала. Наконец, она заговорила:

— То, что я скажу, будет основано не на том, что я слышала и знаю о вас, хотя мне известно, что вы — незаурядная личность и что ваша школа пользовалась славой во всей стране. Я основываюсь только на том впечатлении, которое вы произвели на меня сейчас, и я говорю себе: это пилигрим. Человек, отправившийся в паломничество.

После этих слов наступила глубокая тишина.

— Отлично сказано, — проговорила наконец Элизабет Темпл. — Да, я отправилась в паломничество.

Еще через несколько мгновений мисс Марпл сказала:

— Моего друга, устроившего мне эту экскурсию и оплатившего все расходы по ней, уже нет в живых. Его звали мистер Рейфил, он был очень богат. Не знали его случайно?

— Джейсона Рейфила? Имя мне, конечно, знакомо, но лично я с ним никогда не встречалась. Однажды он пожертвовал очень крупную сумму и на проведение педагогического эксперимента, в котором и я принимала участие. До сих пор с благодарностью вспоминаю о нем. Не так давно я видела в газетах сообщение о его смерти. Стало быть, он был вашим старым другом?

— Нет, я познакомилась с ним года полтора назад. За границей, на Антильских островах. Я почти

ничего не знаю ни о его жизни, ни о его семье, ни о том, были ли у него друзья и кто они. Он был замкнутым человеком и никогда не рассказывал о себе. Быть может, вы знали его семью или кого-нибудь…? — Мисс Марпл замялась. — Мне часто приходило в голову… но как-то неудобно расспрашивать…

Элизабет, немного помолчав, сказала:

— Я знала одну девушку… когда-то она была моей воспитанницей в Феллоуфилде. Строго говоря, она не была родственницей Рейфила, но одно время была помолвлена с его сыном.

— Однако, не вышла за него замуж?

— Нет.

— Почему?

— Я могла бы сказать… хотела бы сказать: потому что у нее хватило разума. Это был не тот молодой человек, которого мы хотели бы видеть мужем дорогого нам существа. А эта девушка была исключительно милым, замечательным существом. Я не знаю, почему она не вышла за него замуж. Мне она никогда не сказала об этом ни слова. — Элизабет вздохнула, а потом добавила:

— К тому же она умерла…

— Как умерла? Что было причиной?

Элизабет Темпл долго смотрела на кусты роз. Заговорив, она произнесла всего лишь одно слово, но оно прозвучало, как гулкий удар колокола:

— Любовь!

— Любовь? — эхом отозвалась мисс Марпл.

— Одно из самых страшных в мире слов, — ответила Элизабет Темпл и горьким, трагическим голосом повторила:

— Любовь…

Приглашение

Мисс Марпл решила отказаться от назначенного на послеобеденное время осмотра замка. Она так устала, что даже возможность увидеть витражи одиннадцатого века ее не привлекала. Лучше она немного отдохнет и присоединится к остальным уже за чаем. Миссис Сендборн вполне одобряла ее решение, назвав его весьма разумным.

И вот мисс Марпл, удобно усевшись на скамеечке, мучилась теперь вопросом — делать или не делать следующий шаг в осуществлении ее плана.

Когда общество возвратилось, мисс Марпл присоединилась к мисс Кук и мисс Барроу и уселась вместе с ними за накрытый на четверых столик. Четвертое место занял мистер Каспар, который при его знании английского языка не представлял никакой ценности как собеседник.

Прожевав кусочек печенья, мисс Марпл обратилась к мисс Кук:

— Я совершенно уверена, что когда-то уже встречалась с вами… Никак не могу припомнить… память на лица у меня уже не та, что когда-то… но уверена, что где-то мы встречались.

На симпатичном лице мисс Кук появилось неуверенное выражение. Она бросила вопросительный взгляд на свою подругу, но мисс Барроу не пришла ей на помощь.

— Не знаю, может, вы когда-нибудь бывали в наших местах? — продолжала мисс Марпл. — Я живу в Сент-Мэри Мид. Крохотный поселок. Сейчас, правда, уже не такой крохотный — построили много новых домов. Это совсем недалеко от Мач Бенхема и всего двенадцать миль от Лумута на побережье.

— Ну, вот видите, — перебила ее мисс Кук. — Я не раз бывала в Лумуте и, вероятно…