Немезида
Шрифт:
— Нелепый вопрос.
Она почти полностью поворачивается в седле.
— Назовите хоть что-то! — восклицает она с обвинением. — Назовите хоть что-то, в чем вы можете увидеть красоту, не разбирая на фрагменты.
Мгновенно в его голове проносятся мысли о природе, звездах на небе и цветах в саду дворца. Он думает о великих рукотворных строениях и природных, которые формировались в течение столетий под воздействием погодных условий. Он думает и думает, но нет ничего, из чего его подданные в том или ином смысле не сделали бы науку.
Кроме одного.
Он наклоняется к её уху и намеренно прикасается щекой к мочке.
— Вы.
— Что? — спрашивает она.
— Вы, Сепора. Я не анализирую вашу красоту или то, почему вы так богато ей одарены. Я просто ей восхищаюсь.
И так он отвечает на оба вопроса. Он может восхищаться красотой, без того, чтобы слишком анализировать её.
И он собирается ухаживать за одной определенной женщиной, в то время, как трон ухаживает за другой.
35. СЕПОРА
Сегодня Тарик изъявил желание, полететь со мной в кварталы низшего класса — и потому я с нетерпением жду в своих покоях Анку и Кару, которые должны принести мне завтрак. Меня не интересуют медовые пирожные и масло, которые, скорее всего, будут на завтрак; мне нужно поговорить с Карой наедине, прежде чем мы отправимся в путь. Я должна узнать, что произойдет, когда освобожденные рабы увидят мои серебристые глаза, и выяснить, как себя вести среди них, чтобы не выдать секрет Бардо, и всё это, когда ещё нужно как-то обойти докучливые способности короля.
Едва дверь открывается, я выхватываю поднос с едой у Анку, так что она от неожиданности отступает назад.
— На, — фыркает она. — Кто-то проголодался сегодня утром. Мы опаздываем с завтраком, барышня?
— Конечно нет. Вы никогда не опаздываете.
— Как я вижу, вы уже оделись, — говорит она, прислоняясь к одной из боковых стоек кровати. — Может мы сегодня заплетём ваши волосы, и искусно уложим косы завитушками…
Мои волосы — спутанный беспорядок, который, надеюсь, хоть отдаленно напоминает элегантный узел, который, что более важно, сохранит свою форму в процессе полета на Доди. Создавать что-то «искусное» — пустая трата времени, все развалится, едва мы оторвемся от земли.
— Просто Кара рассказывала о новой причёске, которой научилась. Кара, не могли бы вы остаться и показать её? Анку, спасибо за завтрак. Вы можете идти.
Кара, конечно, ничего подобного мне не рассказывала, но мне как-то нужно было остаться с ней наедине.
Конечно, я не хотела так грубо отсылать Анку, потому что из них двоих она мне более симпатична, прежде всего потому, что Кара не хочет или не готова сказать мне по утрам даже трёх слов. По правде говоря, Кара заставляет меня нервничать, в то время как Анку помогает чувствовать себя как дома — печальная ирония, это точно.
Анку желает мне хорошего дня и уходит, но закрывает дверь громче обычного, отчего я вздрагиваю. Мы ждем, пока ее шаги затихнут, прежде чем начать разговор.
— Вы обидели Анку, —
— Мне нужно было поговорить с вами наедине.
— Я так и поняла.
Я все еще не нравлюсь Каре, и она мне не доверяет, из-за чего и мне сложно доверять ей, несмотря на то, что она из Серубеля. Но сегодня у меня нет выбора, кроме как рассказать ей всё. В конце концов, у нас с ней общая цель: сохранить создание спектория в секрете.
— Мы с королем Соколом летим сегодня в кварталы низшего класса, чтобы осмотреть их. Он особенно интересуется детьми, и я боюсь, что мы столкнемся с Бардо, и кто-нибудь попытается солгать королю о его серебристых глазах. Если это случится, он еще больше заинтересуется Бардо.
— Король никогда не посещает кварталы низшего класса. Почему он решил сделать это сейчас, когда появились вы?
Этот вопрос — обвинение, которое мне не нравится, но всё же я чувствую небольшую вину. В конце концов, я должна была учесть последствия, когда направила Доди к кварталам низшего класса. Я надеялась, что Тарик увидит условия их жизни и предпримет что-нибудь, чтобы улучшить их. Мне не приходило в голову, что он захочет посетить кварталы, чтобы познакомиться поближе. Но, зная Тарика и его заботу о людях, я должна была догадаться, что он сделает именно такой выбор.
Кара рассеянно поднимает руку к горлу и садится на мою кровать. Она кивает.
— Может вы могли бы поговорить с королем. Сказать, что не хорошо себя чувствуете?
— Ты же знаешь, что он чувствует ложь.
Кара складывает руки на коленях и долго смотрит в пол. Мне хочется встряхнуть ее и сказать, что у нас нет времени для паники. Но оказывается, это вовсе не паника. Она снова поднимает на меня взгляд, и ее глаза полны решимости.
— У меня есть травы, которые я использую в медицинских целях. Я могу заварить чай, который сделает вашу болезнь вполне реальной, барышня. Король отложит визит, пока мы не придумаем что-нибудь еще.
— Он может пойти и без меня.
Она качает головой.
— Всем во дворце известно, что король почти больше и шага не делает без вас. Он отложит поездку. Тем временем я постараюсь сообщить своей семье о вашем возможном визите.
— Как быстро ты можешь приготовить чай?
Кара поднимается и делает шаг к двери.
— Снимите одежду и распустите волосы. Мои слова должны быть правдой, когда я сообщу королю, что вы не готовы. За это время чай успеет завариться. А как выпьете его, то быстро заболеете.
Сделав это замечание, она закрывает дверь.
Слово «больная» не совсем правильно отражает моё состояние — это ещё мягко сказано. Последние два дня меня только и делало, что рвало, и я почти не в состояние даже мелкими глотками пить воду. Так как традиции не позволяют Тарику навестить меня лично — за что я очень благодарна — он дважды присылал в мою спальню Целителя Сая, чтобы убедиться в том, что я не заразилась Тихой Чумой.
И теперь, когда Сай склоняется надо мной, он качает головой.