Немийцы
Шрифт:
— Ничего…ничего, — бурчала себе под нос. — На каждого Капрала найдется свой Капрал!
Тихонечко хихикала про себя, набирая смс. Это обещало быть веселым.
Мой дорогая сестра была невероятно оперативна.
Польски посмотрел на телефон (видно Саша успела набрать сообщение), потом на меня, сидящую с довольной ухмылкой на коленях мужа, и одновременно махающую ему ладошкой.
Съел!? Очень хотелось злорадно посмеяться.
Польски с разбегу упал на колени перед рабочим столом Димы, пальцы в замок скрепил и локти на стол поставил. Клоунада Польски в действии, после таких выкрутасов его
— Миленькая, добренькая, — начал Санек, при этом скривил мордочку, сделав по истине ангельское лицо. Словно невинный агнец во плоти стоял передо мной на коленях.
— Пожалуйста, Анечка, любименькая! — продолжал наш личный клоун, потом скосил взгляд на Диму. — ЕГО в смысле любименькая, — пальцем указал на мужа. — Ну пожалуйста, Анечка, СПАСИ МЕНЯ! Я ЗАТРАХАЛСЯ!
А потом Польски начал тараторить без умолку, а мы с Димой смотрели с удовольствием, наблюдая за моральным уничтожением «врага».
— Сделай что-нибудь со своей сестрой. Я так больше не могу. Сколько можно сексом заниматься? У Сашки по-моему этот… кризис тридцатки, она занимается сексом каждый раз, как в последний раз. При этом говорит: Мне осталось лет десять, а потом я стану фригидна.» Не… я не против!
Санек встал с колен, видимо, решил, что достаточно унижений с него и принялся ходить вновь по кабинету, при этом размахивал руками, взмахивая и взмахивая, как опахалом.
— Я не жалуюсь! Всё отлично! Всё качественно и вообще улёт, но Бастард раздери, я устал! Мне нужна передышка — это, как длительный марафон без остановки. И этой остановки пока не вижу. Я прихожу с работы, у меня выпотрошенный труп перед глазами…
— Фууу, Польски, — скривилась я, представив картину. Спасибо, навечно запомнила Колчак, взрыв, руки в крови…
— Извини за подробности, — продолжил Польски. — Так вот прихожу домой хочу пожрать, ладно хоть готовит неплохо, хочу развалиться напротив домашнего кинотеатра, покурить сигару, выпить расслабляющий тонизирующий напиток…ладно тут тоже без придирок. Сашка это всё позволяет и даже не кряхтит, что я лентяй не помыл посуду, она даже со мной порой смотрит баскетбол. Я ее к баскетболу приучил. Но ее эта шизофрения с сексом уже на грани. У меня после кровавого трупака руки дрожат…какой секс? Я боюсь посмотреть на Сашу и увидеть бледного мертвеца с распоротым брюхом! Ей надо к психологу, может Имину на нее натравить? Анечка, посоветуй что-нибудь. Спаси меня! — Польски опять с жалобным лицом развернулся в мою сторону и перестал на ковре ботинками протаптывать плешивую дорожку.
— Эх, мне бы твои проблемы… — услышала сбоку от мужа. Это я сейчас что-то не поняла. Молча изучила любимого, как-то мне показалось прозвучал укор в мой адрес. Шпилька в мой адрес, нет, это не шпилька, это прямо-таки разрывная граната. Ладно, потом обсудим.
— Хорошо! — улыбнулась я довольно. — За это, когда бы я не пришла, в любой момент, хоть на собрание шестерки, ты будешь нас прикрывать. Хоть с транспарантом стой возле дверей, что у нас занято или мы на свидании. Понял?
— Конечно, конечно, — уверил Санек. — Только если способ по-настоящему действенный.
— Рассказываю — берешь и даришь ей, — подняла правую руку ладонью к себе, а Польски демонстрировала обручальное кольцо с надписью «Дима» на нем. — Понятен намек?
—
Я не поняла? Я действительно не поняла? Это сарказм из уст моего благоверного? И когда вдруг научился? Пусть не врет, всё нормально у нас сексом было. Естественно, пока разгребали оба завалы, он сам на работе пропадал, пока Юленька никак не сваливала из его квартиры. Как же так, ей некуда деться, ждали пока уедет из города. Когда Юля покинула его квартиру, тогда я успокоилась.
А потом они город отстраивали, потом подготовка к свадьбе, учеба, параллельно продолжила работать в управленческом центре, Дима, конечно, злился. Предлагал местечко у себя в качестве секретарши. А мне не хотелось от него зависеть. С одной стороны — мы бы смогли больше времени проводить вместе в течение дня, но с другой стороны — мне там развиваться негде. До конца жизни ему кофе носить?
К тому же, несомненный плюс. В конце рабочего дня мы созванивались и начинали отсчет, кто первый приедет домой, тот рассказывает Денису сказку на ночь или моет посуду, или делает ночью эротический. Когда на кону стоял последний вопрос, мы оба приезжали гораздо позже обычного.
Со всеми остальными Дима держал панцирь-защиту, чтобы его ранили, а у нас дома в пианино раскрывался и позволял нам четверым видеть его другим. Нашему старшему два года и три месяца Денис — в честь деда Димы, кстати по фотографиям муж копия своего родственника. Младшему — полгода и зовут его Демид.
Мама Димы пищит от восторга при виде малышей. Я не узнала эту женщину, отношения с ней поначалу не складывались, было немного неудобно. Но потом, когда родился Денис, свекровь с огромным энтузиазмом начала помогать с мальчиками. И сейчас постоянно няньчилась с ребятами. Меня иногда посещала глупая мысль, если бы я не кормила грудью Демида, меня бы уже давно отправили куда-нибудь подальше, чтобы не мешала.
Ладно, это у меня материнская ревность срабатывала порой, а Дима и рад был вниманию мамы. Наверное, счастлив, что его мать «ожила» и с непередаваемой любовью занялась внуками. Поэтому свою ревность я заталкивала пинком глубоко в себя и улыбалась тому, что муж рад.
Я невольно вздрогнула, когда в кабинет постучались и тетушка секретарша с улыбкой побеспокоила нас. Начиналось время собрания большой шестерки. Я напоследок поцеловала Диму и встала с его колен. Напомнила об ужине вечером, сегодня пять лет, как стала Анной Хаски. Сначала было ужасно жаль расставаться с фамилией Вильмонт, но потом подумав пришла к выводу, что буду каким-то отростком, если оставлю двойную фамилию. Дети будут Хаски, муж — Хаски, а я — Вильмонт — Хаски, как не дочлен семьи.
Надела очки, скрываясь от яркости солнца в девять утра, В такое время птицы пролетали и чирикали над головой, парк возле корпорации восстановили. Здесь вновь гуляли мамочки с колясками и бегали маленькие сорванцы. Но на фоне природных звуков, таких как шелест деревьев и пение птиц, на весь город раздавался громкий стук молотков. Арзонт только на половину отстроили, остальную часть по-прежнему ремонтировали. Десятилетие восстановительных работ. Наверное эти года и войдут в историю, как десятилетие возрождения Немийцев.