Немногие для вечности живут… (сборник)

Мандельштам Осип Эмильевич

«Бежит волна – волной волне хребет ломая…»

Бежит волна – волной волне хребет ломая,Кидаясь на луну в невольничьей тоске,И янычарская пучина молодая,Неусыпленная столица волновая,Кривеет, мечется и роет ров в песке.А через воздух сумрачно-хлопчатыйНеначатой стены мерещатся зубцы,А с пенных лестниц падают солдатыСултанов мнительных – разбрызганы, разъяты,И яд разносят хладные скопцы.

«Исполню дымчатый обряд…»

Исполню дымчатый обряд:В

опале предо мной лежатМорского лета земляники –Двуискренние сердоликиИ муравьиный брат – агат,Но мне милей простой солдатМорской пучины – серый, дикий,Которому никто не рад.Июль 1935

«Не мучнистой бабочкою белой…»

Не мучнистой бабочкою белойВ землю я заемный прах верну –Я хочу, чтоб мыслящее телоПревратилось в улицу, в страну:Позвоночное, обугленное тело,Сознающее свою длину.Возгласы темно-зеленой хвои,С глубиной колодезной венкиТянут жизнь и время дорогое,Опершись на смертные станки, –Обручи краснознаменной хвои,Азбучные, крупные венки!Шли товарищи последнего призываПо работе в жестких небесах,Пронесла пехота молчаливоВосклицанья ружей на плечах.И зенитных тысячи орудий –Карих то зрачков иль голубых –Шли нестройно – люди, люди, люди, –Кто же будет продолжать за них?Весна – лето 1935, 30 мая 1936

Вторая тетрадь

«Из-за домов, из-за лесов…»

Из-за домов, из-за лесов,Длинней товарных поездов –Гуди за власть ночных трудов,Садко заводов и садов.Гуди, старик, дыши сладко,Как новгородский гость СадкоПод синим морем глубоко, –Гуди протяжно в глубь веков,Гудок советских городов.6–9 декабря 1936

Рождение улыбки

Когда заулыбается дитяС развилинкой и горечи, и сласти,Концы его улыбки не шутяУходят в океанское безвластье.Ему непобедимо хорошо:Углами губ оно играет в славе –И радужный уже строчится шовДля бесконечного познанья яви.На лапы из воды поднялся материк –Улитки рта наплыв и приближенье –И бьет в глаза один атлантов мигПод легкий наигрыш хвалы и удивленья.8 декабря 1936 – 17 января 1937

«Подивлюсь на свет еще немного…»

Подивлюсь на свет еще немного,На детей и на снега,Но улыбка неподдельна, как дорога,Непослушна, не слуга.

«Мой щегол, я голову закину…»

Мой щегол, я голову закину –Поглядим на мир вдвоем:Зимний день, колючий, как мякина,Так ли жестк в зрачке твоем?Хвостик

лодкой, перья черно-желты,Ниже клюва в краску влит,Сознаешь ли, до чего щегол ты,До чего ты щегловит?Что за воздух у него в надлобьи –Черн и красен, желт и бел!В обе стороны он в оба смотрит – в обе! –Не посмотрит – улетел!9–27 декабря 1936

«Нынче день какой-то желторотый…»

Нынче день какой-то желторотый –Не могу его понять,И глядят приморские воротаВ якорях, в туманах на меня…Тихий, тихий по воде линялойХод военных кораблей,И каналов узкие пеналыПодо льдом еще черней…9–28 декабря 1936

«Не у меня, не у тебя – у них…»

Не у меня, не у тебя – у нихВся сила окончаний родовых:Их воздухом поющ тростник и скважист,И с благодарностью улитки губ людскихПотянут на себя их дышащую тяжесть.Нет имени у них. Войди в их хрящ,И будешь ты наследником их княжеств, –И для людей, для их сердец живых,Блуждая в их извилинах, развивах,Изобразишь и наслажденья их,И то, что мучит их – в приливах и отливах.9–27 декабря 1936

«Внутри горы бездействует кумир…»

Внутри горы бездействует кумирВ покоях бережных, безбрежных и счастливых,А с шеи каплет ожерелий жир,Оберегая сна приливы и отливы.Когда он мальчик был и с ним играл павлин,Его индийской радугой кормили,Давали молока из розоватых глинИ не жалели кошенили.Кость усыпленная завязана узлом,Очеловечены колени, руки, плечи.Он улыбается своим тишайшим ртом,Он мыслит костию и чувствует челомИ вспомнить силится свой облик человечий…

«Я в сердце века. Путь неясен…»

Я в сердце века. Путь неясен,А время удаляет цель –И посоха усталый ясень,И меди нищенскую цвель.14 декабря 1936

«А мастер пушечного цеха…»

А мастер пушечного цеха,Кузнечных памятников швец,Мне скажет: ничего, отец, –Уж мы сошьем тебе такое…Декабрь 1936

«Сосновой рощицы закон…»

Сосновой рощицы закон:Виол и арф семейный звон.Стволы извилисты и голы,Но всё же арфы и виолыРастут, как будто каждый стволНа арфу начал гнуть ЭолИ бросил, о корнях жалея,Жалея ствол, жалея сил;Виолу с арфой пробудилЗвучать в коре, коричневея.16–18 декабря 1936

«Пластинкой тоненькой жиллета…»