Я молю, как жалости и милости,Франция, твоей земли и жимолости,Правды горлинок твоих и кривды карликовыхВиноградарей в их разгородках марлевых…В легком декабре твой воздух стриженыйИндевеет – денежный, обиженный…Но фиалка и в тюрьме – с ума сойти в безбрежности! –Свищет песенка – насмешница, небрежница,Где бурлила, королей смывая,Улица июльская кривая…А теперь в Париже, в Шартре, в АрлеГосударит добрый Чаплин Чарли –В океанском котелке с растерянною
точностьюНа шарнирах он куражится с цветочницей…Там, где с розой на груди в двухбашенной испаринеПаутины каменеет шаль,Жаль, что карусель воздушно-благодарнаяОборачивается, городом дыша, –Наклони свою шею, безбожницаС золотыми глазами козы,И кривыми картавыми ножницамиКупы скаредных роз раздразни.3 марта 1937
«Я видел озеро, стоявшее отвесно…»
Я видел озеро, стоявшее отвесно.С разрезанною розой в колесеИграли рыбы, дом построив пресный.Лиса и лев боролись в челноке.Глазели внутрь трех лающих порталовНедуги – недруги других невскрытых дуг.Фиалковый пролет газель перебежала,И башнями скала вздохнула вдруг, –И, влагой напоен, восстал песчаник честный,И средь ремесленного города-сверчкаМальчишка-океан встает из речки преснойИ чашками воды швыряет в облака.4 марта 1937
Стихи о неизвестном солдате
1
Этот воздух пусть будет свидетелем –Дальнобойное сердце его,И в землянках всеядный и деятельныйОкеан без окна – вещество…До чего эти звезды изветливы –Всё им нужно глядеть – для чего? –В осужденье судьи и свидетеля,В океан без окна – вещество…Помнит дождь – неприветливый сеятель –Безымянная манна его,Как лесистые крестики метилиОкеан или клин боевой.Будут люди холодные, хилыеУбивать, холодать, голодать, –И в своей знаменитой могилеНеизвестный положен солдат.Научи меня, ласточка хилая,Разучившаяся летать,Как мне с этой воздушной могилоюБез руля и крыла совладать,И за Лермонтова МихаилаЯ отдам тебе строгий отчет,Как сутулого учит могилаИ воздушная яма влечет.
2
Шевелящимися виноградинамиУгрожают нам эти мирыИ висят городами украденными,Золотыми обмолвками, ябедами,Ядовитого холода ягодамиРастяжимых созвездий шатры –Золотые убийства жиры…
3
Сквозь эфир десятично-означенныйСвет размолотых в луч скоростейНачинает число, опрозрачненныйСветлой болью и молью нолей:И за полем полей – поле новоеТреугольным летит журавлем –Весть летит светопыльной обновою,И от битвы давнишней светло.Весть летит светопыльной обновою:– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо,Я не Битва народов, я новое,От меня будет свету светло…
4
Аравийское месиво, крошево,Свет размолотых в луч скоростей –И своими косыми подошвамиСвет стоит на сетчатке моей.Миллионы убитых задешевоПротоптали тропу в пустоте:Доброй
ночи! Всего им хорошегоОт лица земляных крепостей!Неподкупное небо окопное –Небо крупных оптовых смертей –За тобой, от тебя – целокупное,Я губами несусь в темноте, –За воронки, за насыпи, осыпи,По которым он медлил и мглил:Развороченных – пасмурный, оспенныйИ приниженный гений могил.
5
Хорошо умирает пехота,И поет хорошо хор ночнойНад улыбкой приплюснутой Швейка,И над птичьим копьем Дон-Кихота,И над рыцарской птичьей плюсной.И дружит с человеком калека –Им обоим найдется работа,И стучит по околицам векаКостылей деревянных семейка –Эй, товарищество – шар земной!
6
Для того ль должен череп развитьсяВо весь лоб – от виска до виска,Чтоб в его дорогие глазницыНе могли не вливаться войска?Развивается череп от жизниВо весь лоб – от виска до виска,Чистотой своих швов он дразнит себя,Понимающим куполом яснится,Мыслью пенится – сам себе снится –Чаша чаш и отчизна отчизне –Звездным рубчиком шитый чепец –Чепчик счастья – Шекспира отец…
7
Ясность ясеневая, зоркость явороваяЧуть-чуть красная мчится в свой дом,Как бы обмороками затовариваяОба неба с их тусклым огнем.Нам союзно лишь то, что избыточно,Впереди не провал, а промер,И бороться за воздух прожиточный –Эта слава другим не в пример.И, сознанье свое затовариваяПолуобморочным бытием,Я ль без выбора пью это варево,Свою голову ем под огнем?Для чего ж заготовлена тараОбаянья в пространстве пустом,Если белые звезды обратноЧуть-чуть красные мчатся в свой дом?Чуешь, мачеха звездного табора –Ночь, что будет сейчас и потом?
8
Напрягаются кровью аорты,И звучит по рядам шепотком:– Я рожден в девяносто четвертом…– Я рожден в девяносто втором…И, в кулак зажимая истертыйГод рожденья – с гурьбой и гуртом –Я шепчу обескровленным ртом:Я рожден в ночь с второго на третьеЯнваря – в девяносто одномНенадежном году – и столетьяОкружают меня огнем.1–15 марта 1937
«Я скажу это начерно, шопотом…»
Я скажу это начерно, шопотом –Потому что еще не пора:Достигается потом и опытомБезотчетного неба игра…И под временным небом чистилищаЗабываем мы часто о том,Что счастливое небохранилище –Раздвижной и прижизненный дом.9 марта 1937
Тайная вечеря
Небо вечери в стену влюбилось –Всё изрублено светом рубцов, –Провалилось в нее, осветилось,Превратилось в тринадцать голов.Вот оно – мое небо ночное,Пред которым как мальчик стою:Холодеет спина, очи ноют,Стенобитную твердь я ловлю –И под каждым ударом таранаОсыпаются звезды без глав:Той же росписи новые раны –Неоконченной вечности мгла…9 марта 1937