Немного героина для невесты Казановы
Шрифт:
Тут Марина сбивалась и начинала представлять процедуру знакомства Егорова и Рыжего заново.
Егоров вернулся примерно в то же время, что и накануне. Лицо его выражало удовлетворение.
— Все в порядке, он на крючке. Я понял, что у организации сейчас временные трудности, так что Рыжий просто ухватился за меня. А я сделаю все возможное, чтобы временные трудности переросли в постоянные.
Егоров потирал руки, а Марина изучала его новый облик. Изменилась даже его манера двигаться, пластика. Неловкость исчезла, а появилась какая-то особая грация. В его позе,
— Он спрашивал тебя о Фонареве? — волновалась Марина.
— Спрашивал, конечно.
— Что ты ответил?
— Рыжий был очень насторожен сначала. Я сказал, что его приятель однажды уже продал мне немного героина на пробу и что меня устраивает качество и нужна партия покрупнее. Что сейчас Фонарев в очередном героиновом «загуле» и утратил связь с реальностью, лежа в номере одной из венецианских гостиниц. Что он твердит, будто «все в порядке, дело вот-вот выгорит» и чтобы я предупредил Рыжего. Представляешь, его так и называют в ресторане — Рыжий.
— Ничего странного. Дальше, — попросила Марина.
— Эти слова про «дело вот-вот выгорит» ему очень понравились. Он сразу оживился, расслабился. Все-таки мой начальник прав — психология преступника примитивна как выеденное яйцо. Стоит заговорить о том, что ему понятно и знакомо, как он сам идет к тебе в западню.
— А какой он вообще? — продолжала расспрашивать Марина. — Он ведь был у меня, но я совсем не обращала на него внимания. Даже не узнала, когда встретила во второй раз.
— Какой? Рыжий, самоуверенный, глаза узко посажены. Левый локоть слегка оттопырен.
— Что это значит? — удивилась Марина.
— Под мышкой у него пистолет, под пиджаком. Для вышибалы небольшого ресторанчика такой большой пистолет — это слишком.
Марина погрустнела, когда услышала про пистолет.
— Если твой начальник и в самом деле прав, то проще всего было убить Гошу именно Рыжему. После меня, конечно. Вдруг это тот самый пистолет?
— Если наш план удастся, то мы узнаем это. Марина, ты нервничаешь больше, чем я, — заметил Егоров. — Давай ужинать, хорошо?
Марина так и высказала свои страхи относительно пистолета и жизни Егорова. Ей хотелось спросить, почему он, Егоров, не взял свой пистолет из-под подушки.
— Потому что, — сам догадался Егоров, включая электрический чайник, — этот пистолет я не имею права носить с собой, он не мой. Тем более не собираюсь стрелять направо и налево. Все сделаем чисто. Горячее сердце, но холодная голова, слыхала?
— Иди мой руки, Егоров, — ответила Марина. — Сейчас поедим.
Она сварила пельмени и приготовила к ним горчичный соус. Егоров с полным ртом продолжал рассказывать.
— Рыжий сказал, что он не хранит героин в таких количествах, как мне нужно, и что надо ехать за ним с деньгами к одному человеку. Я думаю, что уже видел этого самого человека и знаю его адрес.
— Ты имеешь в виду вчерашнего импозантного? Босса? — уточнила Марина.
— Да. Но я ответил ему, что сделку лучше совершить здесь, в ресторане, в задней комнате. Он позвонил кому-то и дал согласие. Завтра в двадцать один ноль-ноль.
— О чем ты? — не поняла Марина.
— Завтра в двадцать один ноль-ноль эта парочка будет ждать меня. А не позже двадцати одного тридцати, я надеюсь, они окажутся в следственном изоляторе. Может быть даже, мне позволят присутствовать на первом допросе. Ну, как я поработал?
— На славу… — Марина вдруг утратила прежнее чувство уверенности в их с Егоровым победе. Их приготовления показались Марине плохо отрепетированной самодеятельностью. Она боялась, что Егоров не справится, что еще один человек попадет из-за нее в беду.
— На славу, — повторила Марина еще раз, и по ее дрогнувшему голосу Егоров догадался о том хаосе, который царил у Марины в сердце.
— Выше нос, — предложил Егоров бодрым голосом и попросил добавки пельменей. У него в запасе был способ отвлечь Марину.
— Завтра, когда я пойду в ресторан, мне понадобится твоя помощь, — объявил Егоров.
Марина встрепенулась.
— Какая?
— Когда я войду внутрь, ты будешь неподалеку, спрячешься хотя бы в телефонной будке. Позвонишь вот по этому телефону. — Егоров протянул ей карточку с номером.
— Чей это? — спросила Марина.
— Тебе ответит дежурный по ближайшему к набережной отделению милиции. Там на карточке написано имя — позовешь этого человека. Он мой старый друг, я уже говорил с ним. Он обещал, что пришлет машину с ребятами сразу по твоему звонку. Они подъедут без сирены, под видом обычной проверки войдут внутрь и заглянут в заднюю комнату. Я подумал, так будет лучше всего. Чтобы наркотики не успели выбросить в реку. Понимаешь?
— Да, — кивнула Марина. — Но не понимаю, почему бы им не дежурить у входа в ресторан?
— Ну… — замялся Егоров, — я не говорил своему другу о наркотиках. Он просто думает, что меня нужно подстраховать в одном личном деле. Я ведь на данный момент — не милиционер и не имею права ловить преступников.
«Тщеславие, — подумала Марина, — обыкновенное тщеславие. Ребята приезжают, а Егоров тут один целую банду накрыл. Осталось только надеть на них наручники, усадить в машину и увезти».
— Очень важно, чтобы ты позвонила сразу же как я войду внутрь. Они достанут наркотики, но еще не успеют разобраться с деньгами. Мой друг поможет нам, он будет ждать твоего звонка.
— Я поняла, не тверди одно и то же, как попугай, — обиделась Марина.
Когда Марина ложилась спать, в дверях ее спальни появился Егоров, но Марина пошутила насчет предстоящего тяжелого дня и выставила его.
С утра Марина была полна решимости. Обуревавшие ее сомнения и страхи улетучились. Еще одно сосредоточенное усилие — и ее преследователи будут арестованы. Марина заживет прежней безмятежной жизнью в своей квартире, среди любимых вещей и хороших людей. Конечно, не вполне прежней и не вполне безмятежной. Болезненные воспоминания и сны будут возвращаться время от времени. Но такова цена, которую она заплатила за прозрение.