Немного волшебства
Шрифт:
– Ну что ж, вот и признание, которое я уже отчаялась от тебя услышать. Странно только, что мистер Уэстхейвен женится не на тебе, а на девушке, которую встретил в Лондоне… я даже не знаю ее имени. Теперь понятно твое желание уехать. Наверное, тебе не помешает сменить обстановку, побыть среди других людей. Но не оставайся там насовсем, дорогая. Ты не будешь счастлива в чужой семье. А теперь повернись ко мне. Я посмотрю, красные ли у тебя глаза. Тебе нужно прогуляться до Кресента, моя девочка, и, возможно, совершить поход по магазинам. Советую купить ту шляпку, которая тебе приглянулась три дня назад. Элис обернулась с улыбкой.
– Хм, – окинула ее критическим взглядом Андреа. – Немного холодной воды, и все будет в порядке. Пойдем в мою гардеробную. Возможно, мы встретим на Милсом-стрит симпатичного незнакомца. Я как бы невзначай уроню ридикюль к его ногам, и мы познакомимся. Ты влюбишься в него по уши и мигом забудешь своего мистера Уэстхейвена.
Элис расхохоталась.
– Его доход должен составлять по меньшей мере десять тысяч в год.
– Договорились. Это будет первый вопрос, который я ему задам, когда он поднимет мой ридикюль.
* * *
Два дня спустя Элис уехала на почтовых в Девоншир, в одинокую деревню на берегу моря, где они с Уэбом провели один день во время свадебного путешествия. Они бродили, взявшись за руки, по залитому солнцем песку, смеялись, стараясь удержать свои шляпы, и любовались мерцающими бликами на волнах.
– Если мне когда-нибудь придется покинуть Чандлос, дорогая, – сказал тогда Уэб, – если я совершу преступление и меня будут разыскивать власти, я приеду сюда. Мне кажется, что здесь я мог бы счастливо провести остаток жизни. При условии, конечно, что ты будешь рядом.
Он целовал ее на пустынном берегу, и она охотно подставляла губы, радуясь его счастью.
Почему она запомнила именно это место и именно эти слова? Элис не знала. Но в ней почти мгновенно созрело решение уединиться на несколько месяцев в девонширской деревне. Здесь имелась хорошая гостиница, где они с Уэбом останавливались на ночлег. Она поживет здесь день-два и выяснит, есть ли поблизости свободные коттеджи.
В первый же день Элис уложила на дно взятого из дома сундука свое дорожное платье и переоделась в черное. Через несколько месяцев ее положение станет заметно, и будет весьма кстати, если люди решат, что она недавно овдовела.
Элис охватило чувство вины, когда она напомнила себе, что на самом деле ее муж умер больше двух лет назад.
* * *
Пирс долго сидел в горячей ванне, смывая с себя запах духов Салли и последствия ночного разврата, потом выпил две чашки крепкого черного кофе и вновь почувствовал себя человеком. Но голова по-прежнему раскалывалась. Этой ночью он пытался избавиться от душевной боли способами, знакомыми еще с юности. Выходит, ничто не изменилось в его жизни, за исключением некоторых ничего не значащих обстоятельств.
Было бы хорошо последовать совету Салли и проспать до вечера. Но Уэстхейвен знал по опыту, что сон не излечит его от похмелья. Он надел свой лучший лондонский костюм, постарался придать лицу выражение, приличествующее беспечному денди, и отправился на Рассел-сквер.
Странно, но Кассандра и ее мать оказались дома. Правда, девушка собиралась на прогулку в Сент-Джеймсский парк в сопровождении… сэра Клейтона Лансинга! Слава Богу, что этот бонвиван пока оставался в Лондоне и, судя по всему, не собирался возвращаться в Бат, чтобы опять докучать Элли.
– Ах, милая, – воскликнул Пирс, обменявшись вежливыми приветствиями с леди Маргем, – как я рад вас видеть! Вы великолепно выглядите. Осмелюсь добавить – даже лучше, чем раньше, если, конечно, такое возможно.
Он поднес руку Кассандры к губам.
И это было правдой. Видимо, кто-то посоветовал девушке, без пяти минут замужней даме, избавиться от веселеньких завитков над ушами, которые придавали ей слишком детский вид. Сегодня она была идеально причесана.
– Я была занята, – важно сообщила Кассандра. – Мне приходилось выезжать в свет каждый день и каждый вечер. Да, мама?
– Я в этом не сомневаюсь, – сказал он с улыбкой. – Мне следует ревностно следить за моей невестой, чтобы ее не увели у меня из-под носа.
– Я не люблю ревнивцев, – капризно надув губы, заявила мисс Борден. – Нам надо до свадьбы обговорить ту степень свободы, на которую каждый из нас может претендовать.
Пирс удивленно поднял брови.
– Для чего вам нужна эта свобода?
– Я хочу, чтобы мною восхищались не только вы. Надеюсь, вы не варвар и разрешите мне проводить время с другими мужчинами, сэр.
– Милочка, что ты такое говоришь, – тихонько одернула ее мать.
– Вряд ли я сумею вам это запретить, – резонно заметил Пирс. – У меня в Уэстхейвене нет затянутых паутиной чердаков, где я мог бы запереть вас на целый день, дорогая. Так что не тревожьтесь.
– О чем вы толкуете? – раздраженно бросила она. – Чердаки, паутина… Перейдем лучше к более приятной теме. Мы с мамой составили список гостей, которых намереваемся пригласить на свадьбу. Просмотрите его и, если желаете, добавьте кого-нибудь. На данный момент он включает четыреста двенадцать человек.
– О Боже! Неужели вы знакомы с таким количеством людей?
– Мы не хотим никого обидеть.
– Конечно, – усмехнулся Пирс. – А вы не забыли трубочиста, который прошлым летом чистил мой дымоход? Он не на шутку рассердится, если мы не позовем его на предстоящее торжество.
– Не говорите глупостей, – отрезала Кассандра. – Нам было не так-то просто составить этот список, правда, мама? В таком важном деле шутить нельзя.
– Прошу прощения, милая. – Уэстхейвен поклонился. – Если вам хочется пригласить четыреста гостей, то ради Бога. Едва ли я смогу продолжить ваш список.