Немой крик
Шрифт:
Абсолютно все.
Если б она не была настолько умна, я не стал бы ее убивать. Но люди должны отвечать за свои собственные действия.
Помню однажды в столовой, когда мне было двенадцать лет…
У Робби был сэндвич с салатом и курицей. Он выглядел гораздо аппетитнее, чем мой, с ветчиной и сыром. Я предложил ему поменяться, но Робби рассмеялся мне в лицо. Сломав ему ребро, поставив синяк под глазом и раздробив пару пальцев, я спокойно занялся сэндвичем с курицей, и вкус у него
А у меня не было никаких проблем. Я не искал внимания к собственной персоне. Я совершил это не потому, что переживал смерть любимой бабушки. Мне просто хотелось сэндвич с курицей.
Очень жаль, что инспектору придется умереть. Мне будет не хватать ее острого ума и интуиции, но она сама во всем виновата.
Это не моя вина.
Моя единственная вина заключалась в той ошибке, которую я сделал несколько лет назад, но после нее я уже больше не ошибался.
Но ведь даже величайшие умы человечества время от времени совершали ошибки.
И глядя на то, как она пролезает сквозь забор, я понял, что эта ошибка инспектора будет ее последней.
Глава 67
Ноги Ким оказались на столе из формайки, и осколки стекла захрустели под ее ботинками. В кромешной тишине эти звуки напоминали раскаты грома.
Она опустилась на пол и обвела лучом фонаря все помещение. Здесь ничего не изменилось за те несколько дней, что прошли после ее последнего посещения, да и само это помещение ее мало интересовало.
Но Стоун все-таки задержалась на мгновение, представляя себе, как девочки прокрадывались в эту комнату, когда в ней никого не было, чтобы раздобыть себе пакетик чипсов или какое-нибудь питье. Сколько раз Мелани входила в эту комнату и выходила из нее, прежде чем ей так безжалостно отрезали голову?
Стоун направилась через кухню и чуть не подпрыгнула, когда что-то окутало ее лицо. Она схватила себя за щеки, освобождая лицо от мягких нитей, и фонариком осветила дыру величиной с голову, которую проделала в паутине, затягивающей весь дверной проем. Потряхивая головой, инспектор провела руками по лицу и волосам. Одинокая паутинка щекотала ее ухо. Выйдя из кухни в коридор, она почувствовала, как с верхних этажей дует ветер, который проникал в здание через разбитые стекла окон. Над головой у нее заскрипела балка. На мгновение Ким задумалась, насколько правильно она поступила, появившись в доме одна и ночью, но она не собиралась отступать перед какими-то насекомыми и легким ветерком.
Стоун прошла по коридору, не забывая выключать фонарь, когда проходила перед окнами, выходившими на дорогу и группу домов по другую ее сторону.
С левой стороны располагалась кладовая, а справа – общий зал. Инспектор представила себе Луизу, которая вершила в этом зале суд и расправу, сплачивая своих сторонников, – до тех пор, пока мерзавец не попытался распилить ее пополам.
Ким направилась к комнате в самом
Войдя, она выключила фонарь. Свет от фонаря, покачивавшегося рядом с автобусной остановкой, тускло освещал помещение.
«Ты стояла на этом самом месте, когда молила его о помощи? – молча спросила Ким у Трейси. – Приходила ли ты к Ричарду Крофту и спрашивала ли у него совета, прежде чем тебя похоронили живьем? Скорее всего, нет», – подумала женщина.
Она отбросила посторонние мысли и осмотрела комнату. Прямо за открытой дверью стояли два шкафа для бумаг. Инспектор открыла все ящики, один за другим. Свет от фонаря на улице не проникал так далеко в комнату, так что каждый из них она для верности обшаривала руками.
Пусто.
Ким перешла к книжному шкафу у противоположной стены. Это было тяжелое деревянное сооружение, всего на три дюйма ниже потолка. Стоун провела рукой по каждой пустой полке, а потом встала на вторую полку снизу, чтобы проверить самую верхнюю крышку. Ее руки покрылись темной, жирной сажей, но и там ничего не оказалось. Часть черноватого порошка с рук она сдула, а остатки вытерла о джинсы.
Теперь Ким приблизилась к столу, который был ближе всего к окну, и по очереди открыла все его ящики. На дне самого нижнего она нашла жестянку для мелочи и легонько встряхнула ее. Опять ничего.
Стоун выпрямилась и еще раз осмотрела комнату. Протез был где-то здесь – она это чувствовала. Куда бы она его запрятала, если б хотела быть уверенной, что огонь его уничтожит?
Ее взгляд вновь перешел на книжный шкаф рядом с дверным проемом. Пожар начался в холле перед офисной дверью – это место было расположено дальше всего от спален девочек. Но почему-то огонь выбрал свой собственный путь и двинулся вниз по холлу, не тронув кабинет Крофта.
Ким спрятала фонарь в карман брюк и встала прямо перед книжным шкафом. На этот раз она изучила все полки, его верх, низ и все боковые панели.
Она даже встала на колени в поисках щели между нижней полкой и полом.
Бесполезно.
Стоун чихнула от пыли и сажи, клубы которых поднялись в кабинете. Она широко раскинула руки в стороны, схватилась за края шкафа, словно крепко обняв его, и стала постепенно отодвигать его от стены, по очереди толкая то его левую сторону, то правую. Каждое такое движение отпихивало шкаф от стены примерно на один дюйм, и через какое-то время щель между ним и стеной достигла целых восьми дюймов. Не так много, но достаточно, чтобы можно было дотянуться до его задней стенки.
Ким стала водить рукой по клееной фанере. Ее лицо прижималось к боковой стенке шкафа, пока она пыталась дотянуться как можно дальше. Кончики ее пальцев тронули гладкую поверхность, текстура которой отличалась от фанеры. Лицо женщины больно вдавилось в боковую стенку шкафа, пока она старалась вытянуть руку еще дальше. У нее даже заболело плечо, но она все-таки дотянулась и нащупала что-то еще. Пленка. Кончики ее пальцев касались края целлофановой полоски. Селлотейп [77] . Последним могучим усилием она пролезла в угол.
77
Британская марка прозрачной клейкой ленты на основе целлюлозы, похожая на скотч.