Немыслимые расклады

Злотников Роман Валерьевич

— Ну и кто в этом виноват?

Когда папа умер — Скип едва её не возненавидел. Потому что в её жизни после смерти мужа практически ничего не изменилось — всё те же маникюр-педикюр и светские тусовки… И, даже, с некоторым злорадством какое-то время ждал, что она быстро спустит все деньги, доставшиеся ей от папы, и рухнет в нищету. О том, что это ударит и по нему — он тогда не задумывался. Ему в тот момент исполнилось четырнадцать, так что его обида усугубилась ещё и подростковым всплеском гормонов. Так что он постоянно цапался с матерью. Потому что характер у неё был… сложный. Не то чтобы совсем — нет, было там и много положительного. Например, она никогда не психовала и не истерила. И не особенно сильно лезла в его жизнь. А также ничего не делала ему назло. Хотя он подобное позволял себе в те годы сплошь и рядом. Зато если она что-то считала правильным, то добивалась этого с непреклонностью асфальтового катка. Неважно серьёзное это было или какая-то мелочь. Типа того же надетого свитера.

А потом всё как-то потихоньку наладилось. И с деньгами всё осталось нормально — то ли она оказалось не настолько расточительной, как ему в тот момент представлялось,

то ли папа успел заработать куда больше, чем он подозревал, но ни в какую нищету они так и не упали. И с совместной жизнью — потому что в какой-то момент до него дошло, что когда мамы постоянно нет дома, вследствие чего она почти не принимает участие в его жизни — это ж здорово! Тем более, что она не очень ограничивала его в деньгах. Хотя в тот момент ему, конечно, казалось, что очень… И весьма снисходительно относилась к большинству его «залётов». Впрочем, надо признаться, не такими уж и большими они и были. Например, в полицию он за последние два года учёбы в школе, попадал всего раза три. А тот же Евген, один из его приятелей по компашке, в которой Скип в то время тусил, мог набрать подобное число «приводов» всего за один месяц! Ох и материл того батя, когда очередной раз ехал в полицию «отмазывать» сыночка. А потом мать снова вышла замуж… То есть, он точно не знал вышла ли она замуж официально, просто в один момент в их доме появился некий мужчина, которого мать ему представила:

— Знакомься, Тимофей, это — Сергей Семёнович. Он теперь будет жить с нами.

Скип раздражённо покосился на высокого, широкоплечего мужика возрастом немного за сорок, кисло скривился и, дёрнув плечами, молча ушёл в свою комнату. Вот ещё — будет он знакомиться со всякими приживалами… Только «альфонсов» им дома не хватает! Нет, вслух он так не сказал. Но подумал. И мужик это понял. Ну, судя по тому, как потемнело его лицо.

К его удивлению, Сергей Семёнович оказался вполне вменяемым мужиком. Нет, он не стал ему вторым отцом, они не подружились, не начали вместе ходить на рыбалку или в баню… но при этом он оказался вполне вменяемым мужем матери Скипа. Она при нём стала куда спокойнее. И, даже, несколько поубавила свою безаппеляционность. Более того, ему удалось слегка приглушить взбрыки самого парня, и заново выстроить коммуникацию между находящимся на пике пубертатного периода мальчишкой и его сосредоточенной почти исключительно на себе и своей жизни матерью. Не то чтобы они стали образцовой семьёй, но-о-о… по сравнению с тем, что творилось до его появления — небо и земля. Так что до отъезда на учёбу Скип дожил почти спокойно. За что был этому человеку благодарен. Где-то глубоко в душе… И пустился во все тяжкие уже в Москве. Потому что, не смотря на все усилия нового мужа матери, продолжал чувствовать свою неприкаянность и ненужность. Никому. Ну почти… Но его маму это не особенно волновало. Он уехал в Москву, перестав вносить в её жизнь, которую она обустроила как сама хотела, срывы, сбои и раздражение — вот и хорошо. А как он там живёт и что делает… «Ах, молодость — есть молодость. Пора пьянящей свободы и множества ошибок. Я не хочу лишать моего мальчика этого времени. Пусть живёт — как хочет!»

И вот сейчас его мать каким-то образом оказалась в его апартаментах! Как такое может быть?!

— Э-эй, малыш — тебе не кажется, что пора встать и обнять свою мамочку,- интонации в знакомом голосе были какими угодно, только не семейными… Но это ничего не меняло. Скип отбросил простыню, под которой спал, и резко сел на кровати.

— Мам? Ты откуда здесь?

Мать выглядела… как всегда. То есть сногсшибательно. Нет, до Мораны она, пожалуй, не дотягивала. Всё-таки ей уже было под сорок. Кожа в уголках глаз губ и на шее уже начала слегка увядать, и скрыть это с его уровнем «восприятия» было невозможно. Несмотря ни на какую косметику. Да и, так сказать, «исходные данные» у них были, всё-таки, разные. Мать Скипа изначально не была такой уж особенной красавицей — она брала дорогим и качественным макияжем, общей ухоженностью, элегантностью, манерами. Морана же была яркой красоткой. А уж когда десятка в «регенерации» привела её тело в практически идеальное состояние — мышцы, кожу, ногти, склеры глаз, кожу губ… макияж ей уж точно стал совершенно не нужен. Ну, может, самый-самый минимум. Для смены образа.

Скип вздохнул и потёр лицо ладонью. А потом пошевелил пальцами ног. Не потому, что их требовалось ка-то размять или ещё что, а просто так. Потому что это было одно из немногих действий, которое не усугубляло ситуацию. Да уж… сюрприз. И что делать? Впрочем, ответ на этот вопрос прозвучал сразу же.

— Ну так что? Ты, наконец, обнимешь свою мамочку?

Парень вздохнул и, поднявшись на ноги, подошёл к стоящей напротив него женщине. Как бы там ни было — это была его мать. Да и… за последние двадцать лет он сильно пересмотрел свои взгляды в отношении неё. Всё плохое как-то забылось, зато хорошее стало тем якорем, который регулярно помогал ему выбираться из самой глубокой депрессии. Нет, больше любить её он не стал, но-о-о… то, чего он ранее не мог ей простить, внезапно оказалось не таким уж и страшным. И его прошлая зацикленность на всех этих вещах стала казаться какой-то мелочной. И наносной. Так что он молча обнял её… И это молчаливо послушание, похоже, поразило её куда больше чем все его прежние истерики. Потому что она… вздрогнула. И замерла. А потом, спустя минуту осторожно отстранилась от него и напряжённо вгляделась ему в глаза.

— А ты изменился, сын.

— Ты даже не подозреваешь насколько, мам,- усмехнулся Скип и, развернувшись, двинулся в сторону ванной. Раз уж встал — надо умыться и почистить зубы. А то во рту после вчерашнего — как кошки насрали.

Когда он вернулся — стало ясно, что немедленных результатов сделанный мамой вывод не принёс. Мама тут же начала распоряжаться кому и что делать. Причём, немедленно попыталась взять в оборот и всех остальных, кто появился в его апартаментах. От Игоря до Мораны. Правда почти безуспешно. Игорь, поняв, что порешать

деловые вопросы с лидером траппы в данный момент не удастся, технично слился. Морана, усмехнувшись на фразу «моя юная девочка», с которой обратилась к ней мама, тоже нашла какой-то повод быстренько покинуть его номер. Так что, единственной, кто пришёл и остался, оказалась Рада. К громадному удивлению Скипа, ожидавшего, что та, в ответ на несколько снисходительное обращение со стороны совершенно неизвестной ей женщины, тут же полыхнёт и выдаст всё, на что она способна, Рада в ответ лишь довольно мило улыбнулась. И, более того, когда Скип пошёл завтракать… очень полезным омлетом со шпинатом и свежевыжатым соком сельдерея, естественно — мама ж заказывала, Рада не стала составлять ему компанию, а осталась в гостиной. С мамой. А, спустя пятнадцать минут, когда Скип, закончив с завтраком, который, воровато покосившись на проём двери кухонного блока, заполировал чашкой самолично заваренного кофе, вернулся обратно, то застал не клочки, летящие по закоулочкам, а мирно воркующих женщин. Он даже сразу не поверил своим глазам, изумлённо покосившись на отчима, скромно пристроившегося в кресле и что-то увлечённо читающего на телефоне. Но тот, поймав его взгляд, только криво усмехнулся и пожал плечами. Мол, да-да, чудеса случаются. И кто-то из твоих подружек смог-таки нормально пообщаться с твоей мамой…

Как бы там ни было, не смотря на столь неожиданный приезд родственников, у него были на сегодня были запланированы несколько дел, которые надо было наконец-то сделать. И главным из них был набор в траппу новых челнов. Предварительно, все, с кем он должен был сегодня пообщаться, уже прошли довольно строгий отбор. И были одобрены кем-то из старшего состава — Кузнецом, Авдеичем, Мораной или Радой. А до этого их ещё «пробил» и Игорь. По своим каналам. Но официально принять в траппу мог только лидер. Это непреложный закон Системы. Так что теперь наступила очередь Скипа исполнить свои обязанности. Поэтому он просто кивнул отчиму и двинулся в спальню. Вчера, вернувшись с пьянки, он не стал убирать одежду в «инвентарь» или вешать её в шкаф, а просто скинул её на пол, так что теперь ему предстояло одеваться ручками. Женщины проводили его мимолётными взглядами, не отрываясь от беседы.

Одевшись, Скип окинул себя придирчивым взглядом в зеркало, занимавшее всю здоровенную дверцу шкафа-купе, и, усмехнувшись, подмигнул сам себе. Из зеркала на него смотрел молодой, накачанный мужчина с жёстким взглядом и короткой, жёстко щетиной. Этакий Антонио Бандерас пополам с Бредом Питтом в их лучшие годы. Не настолько слащавый, но вполне себе симпатичный. А если встать вот так… он слегка развернул плечи и вскинул подбородок — так и вообще… После чего вздохнул и привычно чуть сгорбился. Ладно: потехе, как говорил Капитан — час. И он уже прошёл. Теперь настало время дела.

Скип молча вышел из спальни и проследовал наискосок через гостиную. И уже в прихожей его как раз и настиг голос матери:

— Свитер надень! Сегодня ветер холодный…- на который он отреагировал столь неожиданно для себя…

Покосившись на проём арки, ведущей из прихожей в гостиную, маг нервно хмыкнул, покачал головой и, распахнув дверь, вышел из своих апартаментов.

Кандидаты были собраны в зале «Булгаков» на третьем этаже отеля. Всего их насчитывалось около сорока человек. На первом этапе они решили, что каждому из действующих членов траппы будет позволено набрать себе группу из пятерых человек, которых он будет дальше развивать и готовить себе в помощь. Но поскольку отбор, формально, ещё не был закончен, в зале присутствовало не по пять, а по семь-восемь кандидатов. А ну как кто из таковых не пройдёт финальный «фильтр» в виде Скипа? Ну, или, отсеется по каким-то причинам чуть позже, уже на этапе стажировки? А тут — раз, и замена под рукой. И лидер согласился с таким подходом. Во многом потому, что группа Буча, которую тот приволок с собой, насчитывала как раз семь человек. Ну если считать вместе с ним… Они шли напрямую «под руку» Скипа. Тем более, что четверых из этих семерых он знал лично ещё по старой жизни. А ещё о двоих слышал — о «Гребне», штатном маге Бучевской траппы, который в армии ДНР был снайпером вместе с Бучем, и о его жене — полевом медике. Оба к моменту их знакомства в том, уже не случившемся будущем, были мертвы, и их смерть горела в его сердце негасимым, вечным огнём. Так что когда они с ним сошлись накоротке, Буч Скипу о них много рассказывал… А с парочкой из этой команды он, даже, познакомился уже и в этой жизни. Ну, когда приезжал к Бучу за месяц до первых Прорывов. За оружием и взрывчаткой.

Когда Скип вошёл, Игорь скомандовал:

— Встать! Смирно!- и народ резво поднялся. Ну, насколько смог. Потому что несколько человек из всей этой толпы встали с трудом. А один вообще не встал. Потому что сидел на инвалидном кресле. Он был одним из немногих здесь присутствующих, кто пока не стал игроком, но Кузнец вцепился в него буквально клещами. Потому что это был один из самых известных кузнецов-реконструкторов. Причём, в отличие от почти всех остальных таковых, он, по рассказам Кузнеца, сумел освоить практически всю производственную цепочку средневековья. То есть не просто ковал «реплики» из готового современного металла, а сумел полностью возродить ту технологию — извлечь металл из собственноручно заготовленной болотной руды, перековать получившуюся крицу из губчатого железа и сварить сталь в, опять же, собственноручно изготовленной тигельной печи. Вроде как арабского типа. Или индийского. Скип так до конца и не понял, когда пытался прислушиваться к разговору этого мужика с Кузнецом в котором мелькали разные термины типа «вуц», «норийская сталь», «сварной булат» или «тамахаганэ»… Как бы там ни было, Кузнец был уверен, что в его лице производственная часть их траппы приобретёт настоящую «жемчужину». И что его прокачка пойдёт просто немыслимыми темпами. Поэтому, не смотря на то, что первоначально было решено набирать в траппу только уже инициировавшихся игроков, и на яростные возражения Рады, его было решено допустить до стажировки. Впрочем, не его одного. Подобные кандидаты нашлись и у Мораны с Авеичем. Да и Кузнец только им одним не ограничился.