Ненаглядная жена его светлости
Шрифт:
Софья решительно взяла бумагу и пристроила её на услужливо подсунутую вдовой дощечку. Как леди называла место её ссылки? Два тополя? Три тополя? Просто тополя? Спрашивать не хотелось, и девушка мысленно махнула рукой – герцог и так поймёт!
«Милорд, выполняю ваш приказ и покидаю замок до наступления рассвета. Леди Адель любезно позаботилась об экипаже и вещах. По её словам, карета и кучер Умар отвезут меняв «Тополя». Надеюсь, у нас ещё будет время закончить разговор, который мы начали вчера вечером. Леди Александри Сония,
Пробежав написанное пару раз, Софья решила, что этого вполне достаточно. Она указала, кто её выпроводил, куда, и намекнула, что им надо бы ещё раз встретиться. Если вдова её обманула, записка расставит все точки.
– Вот, – свернув бумагу конвертиком, герцогиня передала её экономке.
– Лёгкой дороги, ваша светлость, – леди Адель захлопнула дверцу и отступила в сторону, сделав безупречный реверанс.
Экипаж качнулся и покатил.
Соня мысленно перекрестилась: к добру ли, к худу ли, но она покинула герцогский замок... Может быть, это начало дороги домой? Хотелось бы верить.
И только когда серая громада замка скрылась за густыми деревьями, Соня спохватилась, что забыла спросить, как долго ехать до этого урочища.
Попытка докричаться до возницы ни к чему не привела, и тогда она решила не тратить время и нервы. Рано или поздно лошади захотят поесть, попить и карета так и так сделает остановку. Тогда она Умара и расспросит.
Несмотря на непрезентабельный внешний вид и битком забитое пространство внутри, транспортное средство оказалось вполне удобным. По крайней мере, рессоры исправны, ничего не рассыпается и не отваливается.
Мерное покачивание и постукивание колёс убаюкивали не хуже колыбельной. Соня зевнула раз, другой. И махнула рукой – бессонная и энергозатратная ночь её здорово вымотала, а ранняя побудка забрала остатки сил. Делать всё равно нечего, так почему бы не попробовать прилечь?
Девушка немного покрутилась, выбирая удобное положение, укрылась найденным тут же, на сиденье, одеялом и заснула.
***
Адель осенила отъезжающий экипаж знаком Всевидящего. И стояла у заднего крыльца, пока тот не скрылся за деревьями. Потом повторила тот же жест уже применительно к себе: поддержка и защита Всевидящего ей сегодня ой как понадобятся!
Медленно переставляя ноги, словно они у неё налиты свинцом, поднялась на жилой этаж, шикнула на горничных, чтобы не шумели, пока его светлость не встал. И осторожно заглянула в герцогские покои.
Арман по-прежнему выводил носом рулады. Адель выдохнула – она не чувствовала в себе достаточно сил и решимости, чтобы объясняться с ним прямо сейчас. А ещё ей было больно – как он мог?! Ладно, брачная ночь – герцог обязан был подтвердить брак, чтобы магия посчитала договор выполненным. Но сегодня?!Зачем?!
Ведь она не отказывала ему, Арман сам после свадьбы перестал приходить к ней в спальню. Вернее, несколько раз приходил, да что толку-то, если он появлялся в её покоях только для разговора? А теперь, видимо, не выдержал долгого воздержания, плюс выпил вина, вот и сорвался.
Женщина горестно вздохнула, смутно представляя, что он ей скажет, когда проснётся. Арман терпеть не мог оправдываться. И чувствовать себя виноватым, а в этой ситуации он оказывался кругом виноват.
Жену решил отослать – это правильно. Но зачем было с ней спать? Когда она, Адель, узнала от слуг, что милорд заперся с женой и запретил приближаться к хозяйскому коридору, думала, что сердце разорвётся от боли.
Он обещал, что между ними всё останется по-прежнему! Говорил, что никогда не примет навязанную жену, что избавится от брака при первой же возможности. Просил потерпеть, подождать.
Она поверила.
Стиснула зубы, стараясь не показывать герцогине и слугам, какие чувства бушуют у неё в груди. Правда, несколько раз не удержалась и уколола соперницу, но тут уж так получилось. Слишком резко и слишком больно пришлось упасть.
В остальном она держала лицо, не опускаясь до женских истерик.
И даже когда выяснилось, что саботаж прислуги– понятно, с какой целью –устроила новоявленная герцогиня, леди сумела удержать себя в руках. Ещё и Армана успокаивала, мол, что с девочки взять? Она хочет быть единовластной хозяйкой.
Любимый тогда скептически хмыкнул.
– И Сония ею непременно стала бы. Я же говорил, что собирался на следующее утро после брачной ночи перед всеми назвать её госпожой и потребовать от слуг принести ей присягу? А ты передала бы миледи ключи и отправилась в Малое поместье. Но, как я рассказывал, моя жена оказалась обманщицей. Да ещё и интриганкой, поэтому теперь именно ей, а не тебе придётся покинуть замок. Моей супруге некого винить, кроме себя.
Но прошло не так много времени, и вот он уже проводит с обманщицей новую ночь!
Адель чувствовала, что молодая супруга пробудила в милорде мужской интерес, и дни считала, ожидая, когда же разлучницу выставят из замка.
И наконец дождалась! Когда Арман объявил, что миледи уезжает ночью перед рассветом, Адель готова была сама собрать её вещи и едва не на руках отнести герцогиню в карету!
Слава Всевидящему, милорд вечером подтвердил приказ об отъезде супруги.
Но потом он провёл с женой ночь, и у Адель едва не разорвалось сердце: Сония снова заняла её место! И теперь, пробудившись, Арман будет вспоминать не Адель, а жену. Ещё, чего доброго, решит герцогиню вернуть...
Вон как она его вымотала! Правда, тут вино свою роль тоже сыграло...Но, тем не менее, когда мужчина проснётся, первой, о ком он вспомнит, будет его жена. И их совместная ночь.
Не Адель.
И это очень плохо.
Милорд станет думать о прошедшей ночи – как ему было хорошо с герцогиней. А если он захочет её повторить?!
Женщина прикусила губу, рассматривая спящего.
Прости, Арман, но у меня больше нет сил! Я больше не могу прощать, входить в положение и ждать! Эта ночь для меня оказалась той самой последней каплей.