1.Здесь живёт Айвон, гид, он водит экскурсии.Француз, его предки с Украины.Он мистик, астролог, архивист,историк, занимался Нострадамусом,эрудит во многих областях. В один прекрасный деньон вёл группу, и кто-то задал ему вопрос.Айвон ответил: «О, мадам, вы Скорпион».Ей стало неприятно. Муж попытался её защитить:«Это к делу не относится, месье, занимайтесь группойи ответьте на вопрос». – «А вы, месье, вы Овен».Супруги испугались и ушли.2.Айвона представили новому садовому дизайнеру,он приглашён для перепланировки сада при замке.«Я слышал, вы собираетесь срубить это дерево».– «Мм… а вы кто?» – «Это дерево центр сада, его сердце.Если сердце вынуть, сад помрёт». Дизайнер решил,что перед ним безумец, и сказал: «Занимайтесь своим делом,а я займусь своим». И срубил дерево, и вскоре умерот сердечного приступа в парижском метро.Автоперевод
«Вот одно стихотворение…»
Вот одно стихотворение,вот
окошко в некий град, крюк и скрип, и отворение,там узнаешь, брат и сват, и спасенье от цитат.Вот башкою притулилась в подзаоблачный косякот плезиров рифмованья, мук рожденья и мукисдобно-нежной из руки материнского кормленья,белых прялок, серых прядок грубой шерсти,ниток колкие мотки, пудры-мудры кукованья,крапин знания и дознанья, и царапин от догадок,что к чему вело непрямо, воссоединяя связь.Незаметно вознеслась.Стих от вора-заговора, от икотки-заиканья,от охотки на варенье, на солёное, на зельев бутыле с ребёнка ростом, на домашнее зверьё.Бегство внутрь и тихо-тихо, пенье-зренье, створ-затвор.Незаметно продолжаясь, можно долго продержаться,можно с буквой еръ и ять безмятежно постоятьпросто рядом, как любовь, чтобы жизнь не замечать.Стихнет звук, мяукнет время, звяк цепи пустопорожнийоб колодезно ведро, то ли это просто ложкаоб стаканное стекло, то ль зубок молочный снежный,жизнь с конца живёшь сначала. Откровений полон рот.Стих стишку стишонок шьёт.Октябрь 2012
«Октябрь. Уж золотые гуси висят на ветках…»
Октябрь. Уж золотые гуси висят на ветках,чешуйки рыбок краснопёрых и листья рябушек-пеструшек.Тепло, как в физике, и теплота-величина не ждёт весны.Я поддаюсь чему-то слабо, сожмурю глаз и в объективеувижу вспышку солнцев'oда и заводных его игрушек.Мы неодеты-голоноги, и за углом углы угламиврезаются стеклом друг в друга и в марафон перебеганийчерез дорогу ног прохожих. По-летнему отъезды-сборы,бобины, кадры старой плёнки, мельк новостных телесобытийи фестивали трудодней. Случайные пересеканьяи цирковые выкрутасы рекламы в С'eти. Детство Люверсмоё-твоё и модернизма не отличается ничем,его всё те же составные, пальто навырост, платье в гости,перебиранье нотной гречки. Её рассыпчатый проделтечёт за ворот, вот и манна, бросают соль на тротуар.На башне с флагом полинялым железных вывесок пустынятолкает буквы сапогом, и мокрые скамьи Тавриги, прости, что вспомнилось.Буддийская святыня печки, и кафель, вафельный алтарь,сияет створками латуни начищенной. И скоромы её разрушим, разрушим сами, мне шестнадцать,не знаю, как сопротивляться, чтобы потом не сожалеть.В подъезде нас встречает цифра, царапки мозаичной даты,год тыща девятьсот четвёртый, год ноль четыре,раз-два-пять, потом вы знаете, что будет,почти что ничего не будет хорошего, но выйдет зайчик.
Конференция
Сижу в старом зале в углу, пришла слушатькруглый стол под названием «Биология души».Участники-знаменитости: нейрохирург, психоаналитик,писатель-биолог, женщина-священник и единственнаясреди них афроамериканка доктор теологических наук.В зале разные люди, интеллектуальный Нью-Йорк,кто есть кто – непонятно, или смотря с какого угла смотреть.Если душа есть физическое тело, которое можно почувствоватьво время клинической смерти, это, говорят, совсем не значит,что Бог есть. Если есть такое место в теле или в мозгу,где всё собирается в точку, в комочек дышащий, в дух и в пух,что с тобой отлетает, или его не бывает, тогда и не отлетает,то, они рассуждают, это тоже не означает, что Он есть.Но если есть душа, то куда же ей отлетать, если не к Нему.Запутавшись в аргументах, я перестала слушать.У пьяного душа влажна, считает Гераклит,и чем она влажнее, тем менее разумна,а коль душа суха, то светится, блестит, на многое способна.А если душа эфирное тело в нашем физическом теле,то кто она этому телу – враг или друг?Тут раздаётся душераздирающий мяук,в аудитории мистический испуг, в окно впрыгнул цап-царапс розовым нёбом, сел и слушает, как будто чья-то душа.Прыжком балетным тренированным, как «Весна священная»,она красна, Стравинский бушует, в мозгу жара, это просто кот.Тут же защитная реакция, будущие осадкиуже готовятся к холодам, к сентябрю-декабрю.Сижу-представляю, выпадет дождик, снег, град со льдом,приступ паники обнаружится в горле комком,в пятку уйдёт душа в страхе, что нет никого никогда нигде,кто душу воспримет в последней беде,и некуда возноситься воображением за ту черту,где разрешения ни у кого не спрошу,просто умру, умру.
Памяти Д. А. Пригова: 26 ноября, 2010
1.Дужка очков отвалилась, выпал винтик.Это случилось на службе.Стало невозможно работать,то есть с людьми – да, а с бумагами нет,не записать. Стало значительно легчеи значительно труднее.2. ЧелсиКогда было больше деревьев,когда был чище воздух,когда я жила в районе,где было меньше туристов,я ходила пешком, можно сказать, гуляла.Хорошо куда-нибудь уехать,хорошо откуда-то вернуться.3.Биологически и ритмическиженское тело живёт не так, как мужское, пока живое,хотя часто подвержено тем же напастям и невзгодам.Я проживаю несколько жизней бессобытийных,частным лицом, пальтом, туфлём, кошельком.И если уеду, то не насовсем, как ты,просто в соседний штат Коннектикут,где попадёшь пальцем в небо, в его предел-беспредел,в городок, где производили Винчестеры и перестали,фабрики встали, они пусты, стёкла в окнах, в основном, целы.Висят объявления, куда приходить на собранияанонимных алкоголиков, анонимных наркоманов.Известно куда, в божий храм, туда пригласят не на суд,на благотворительный суп. Ты, родная мне немчура,хотел возвращаться на родину, не замечая, что вернулся,чтобы не было разницы между нашей и другими странами.Что б ты сказал об этом городе, что лучше жить на родине,пока можно ездить?
Пять селфи
1. 29 апреля, 2011В щавелевом глазу мокрый антрацит,лунный камень, серебро фольги,электрический свет, жёлтые снопы,сено-солома, меня легко погубить.Хотела сказать «полюбить»,но вышло правильно, оговорки считаются.Заставь пятилетнего клаустрофобавойти в цементную трубу на ул. Красной Связи,брось его, агорафоба, на гор'e ночью в темнотев калифорнийском парке,что вполне могло случиться,и всё, и неизвестно что…2. Офелия: 14 февраля, 2012От первой части ко второй,и к третьей и к четвёртой,когда-то бредила тобой,теперь ты словно мёртвый.Какой-то василиск дурнойвприпрыжку, сон трясучий,как в поезде, но без окна,и в День возлюбленных однатеку по рельсам, как вода,и задеваю сучья.3. В мобильникеСказал по телефону: «Встал утром,записал стихотворение. Вчера не знаюсколько выпил и чего, пил всё подряд,чай, кофе, молоко и с мокрым полотенцемна голове рассол, остывший чай,всё, что стояло на столе».Слушала. Поэзия не терпит, стерпит.Перетерпит запах перегара, смрад табакасо свалкой, нищенствования, провала.Немолодой, больной, с мешками под глазами,все алкоголики похожи друг на друга,и все они как бы мои мужья.4. Вечно временное: 11 февраля, 2017Вся одинаковость и разность,латинско-тюркские посылкии Римский-Корсаков стучитсяс Бородиным. Бородинов другом ряду. Шехерезада,столетней даты город Тихвин.Мы никогда не расставалисьни в снах, ни в мыслях, ни в постелях,а вот и свадьба золотая,иль это осень золотая,мечта когда-то золотая,когда б с тобой мы вместе жили.5. АртритноеЯ понимаю про запястье.Я понимаю про колено.И о неласковости тленак голосовым пропетым связкамя хорошенько представляю.Представишь в будущем старенье,когда глядишь на увяданьесамой себя и видишь осень,и жизнь как телесериал.Ах, вот что это значит «значит»,лет'a, справленья дней рожденийвсех лет и каждого. И лето,загар, одежды опрощенье,ночной заплыв, как будто в Лету.
Памяти Олега Вулфа: 19 ноября, 2011
Сад вздыхал глубоко,я дышала рядом влажной землёй,шуршали перешептываясь листья.Иду со службы, кончился день.Двигаюсь не спеша на вечер памятичеловека, покончившего с собой,проглотив большое количество таблеток.Вспоминают, как был хорош собойи талантлив, молчат о том, как страдал.Как и при жизни, отказывают ему в том,что был болен и от болимного раз пытался уйти и ушёл.Я постою с садом,сад постоит со мной.
«В поезде напротив меня…»
В поезде напротив менядовольно потрёпанная молодая дамас гривой, крашеной хной,забранной в балетную кичку,возможно, в прошлом балерина.Раскрывает большую сумку,вынимает косметичку, поднимает бровьи очень медленно подбеливает веко.Задумываюсь про «веко». Век.Неловко смотреть на неё и неудобно пересесть.Красит губы морковно-кирпичным матовым гримом.Белая комнатная кожа, не бывает на улице.Достаёт машинку для загиба ресниц и долго держит,начинаю бояться, что может повредить глаз,если поезд толкнёт. Достаёт салфетку и вазелин,чистит и полирует ногти, очень тщательно подпиливает.Всё это делает показательно, но заторможенно.Наконец соображаю, она на лекарствах.Сначала думала, она едет устраиваться на службуи наводит красоту. Понимаю, что нездорова,производит что-то интимное на публике.Может быть, возвращается из психбольницы домой,где её вряд ли хотят обратно. С такими работаю.Закрываю книжку, мне выходить.Она резко говорит, уставившись на меня и вызывающе,что видела во сне свою мать в гробу с книжкой.Это она про меня, нападает. Молчу и думаю,чт'o может быть лучше, в гробу и с книжкой,особенно если рядом термос с чаем.2011
Памяти Евгения Львовича Мороза
Полчаса в поезде три дня в неделюсмотрю в окно на пейзаж Бодрийяра,читаю книжку, письма Целана,и не прислоняюсь – свежеокрашенотвоей смертью. Тебя отправили в лагерь,где не бывает весен-песен, куда наши смешные словаветер не дон'eсит. Ящик писем с речью семидесятыхна берег вынесет, но не их ублюдочная пена у рта.Мы-то нищие разбогатевали духомна недобитом фарфоре, оставшемся после мамыпустым декором, без функции пищи. Ты исторический случайдикции родственной, малопонятной чужим.Неостепенённый шлимазл академический,скитавшийся без карьеры с тумканьем в светлой башкеисточников и истоков, подозревавший, что рокили злой гений мог быть задуман иначе.Помнишь, мы смешивали волосы,они были неразличимы. На прощаньепили водку из глубоких тарелок, стаканы упаковав.Ничего умнее смерти они не придумали в жизни.Сделай что-нибудь глупое, развяжи на ботинках шнурки.2011
Батальные сцены: 2 ноября 2012
Это лошади и люди, это женщины и кони,волки, ослики, собаки, кутерьма и блеск металла,это Соня и Наташа в жизни нашей и война.Это Анна, Долли, Китти, грецкий нос без переносиц,и колена преклонила, бюст без бюста и тритон.И Бернини и Пуччини жаждут жизни на моступред Сант-Анджело – тюрьмою, это ангельская темаи барокко и сирокко, зеркала и терракота с отпечаткамитогда (не для паспортных столов) пальцев скульптора.И кто-то, кто-то некий Никодим, кто поддерживает телото ли снятое с креста, то ли просто помутнело,потемнело чисто поле, стало млосно, так бывает.Надо всё перечитать и запомнить, чтобы помнить.Казеин на мешковине, академия Святого,как мне помнится, Луки припозднилась на полвека,так бывает только с центром, со столичным разгуляем,раз – декорум, два – со шпагой резкий выпад в темноте,только свечи прожигаем, только факелы палим.Сварщик искры мечет в темень, освещает полнолуньесинеблузник Мейерхольд. Если айсберги растают,этот город тоже смоет, станет Китеж,слышишь, милый, из далёка твоего…