Ненастоящий сварщик
Шрифт:
– А в чём измеряется счастье? – поинтересовался я, присев на край дивана.
– Глупый вопрос, – улыбнулся куратор, – конечно же, в денежном эквиваленте, – и тут же перешёл в атаку: – Ну, что, работаем?
– Да, – сказал я, ещё не подозревая, куда только что вляпался. – Что нужно делать?
– Для начала, – усмехнулся Пётр Константинович, – я бы хотел, чтоб ты поменял свою гражданскую платформу. Работа депутата заключается в улучшении жизни, и в первую очередь своей! Поэтому учись всегда думать о себе, мультфильм в детстве про чертей смотрел?
– Какой? – не понял я.
– Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждёт тебя успех! – процитировал он знаменитое мультипликационное произведение. – И хорошенько обдумай наш разговор, а я
С этими словами куратор направился к входной двери и, перед тем как она за ним захлопнулась, напомнил:
– Да, чуть не забыл. Завтра встречаемся в десять утра в предвыборном штабе! На улице нового героя гражданской войны атамана Адама Отрыгайло, дом пятнадцать, первый этаж, там, где раньше был детский садик!
Оставшийся день я провёл в тяжёлых душевных муках. Открытые мне перспективы были, безусловно, заманчивы, но цена, которую за это предстояло заплатить, меня немного смущала. Всё, чему учили родители, бабушка и прошедший войну ветеран дед, мне предстояло заново переосмыслить и внести в свои принципы жизни новые коррективы. Предстояло вступить в сделку с совестью, а то и вовсе забить на неё, а ещё позабыть про честь, пересмотреть свои взгляды на дружбу, взаимовыручку, правду и прочее.
Днём я съездил на работу, где главный инженер оформил мне отпуск на время предвыборной кампании, а также заскочил на квартиру к руководителю Причудинского отделения партии «Сильная Страна», Эрнесту Пантелеймоновичу, где в торжественной кухонной обстановке был моментально принят в партию. Получив красивый партийный билет, поздравления, пожелания и напутствия, я отправился прогуляться и выпить пивка, чтоб, так сказать, скромно отпраздновать это грандиозное событие в жизни. Позже, возвращаясь домой из магазина, куда неоднократно бегал за добавками, я, в целях эксперимента, слегка пнул ногой бездомную собаку, инспектирующую содержимое помойного бачка. Собака взвизгнула и, поджав хвост, прижав к голове длинные ободранные уши, немедленно ретировалась в ближайшую подворотню, а я ничего, кроме стыда и чувства гадливости, внутри себя не обнаружил. Подходя к подъезду, я вдруг неожиданно для себя послална истинное название мужского полового органа местного алкоголика Серёгу Дубина, который постоянно клянчил мелочь для проведения своих алкопредставлений. Минутой позже на лестничной площадке я бессовестно шугнул одноглазого кота, которого из жалости подкармливали все жители дома, а тот, видимо из чистосердечной кошачьей признательности, благодарно гадил всем на коврики. На душе снова стало противно. Тем же вечером на кухне, просматривая с помощью японского видеоплеера жёсткую немецкую порнуху с русским переводом, я принялся не спеша опустошать принесённую из магазина бутылку водки и душить взбунтовавшуюся совесть. Мне предстояло измениться, и сегодня начало этому было положено.
С утра в назначенное время я прибыл в указанное куратором место. Штаб «Сильной Страны», находящийся на первом этаже, в помещении бывшего детского дошкольного учреждения, которое совсем недавно было откровенно сприватизировано отцами-основателями демократии нашего города у министерства образования и неоднократно перепродан разным предпринимателям. За всё это время тут побывали всевозможные магазины и фирмы, а теперь помещение, преподнесённое в качестве скромного подарка, ничего не имеющего общего с пресловутой коррупцией, начальнику пожарной инспекции города, служило предвыборным штабом партии «Сильная Страна» в нашей области, в чьих сплочённых рядах начальник пожарных состоял сам.
Я зашёл внутрь и удивился качественному ремонту, а также обстановке и обилию заграничной офисной техники. На стене в расправленном виде гордо висел флаг партии и фотография предводителя нашего политического движения, Вовсеслава Мракобесова, в обнимку с президентом страны. Внутри стоял рабочий гул, ССовцы занимались предвыборной работой.
– Ну, как? – спросил Пётр
– Красиво! – похвалил я.
– Пойдём, познакомлю с сотрудниками! – пригласил он и тут же поинтересовался: – Может, кофе?
– Виски или коньячка, если есть, то не откажусь! – попытался подколоть его я, вспоминая вчерашний разговор у себя дома.
– Сколько угодно, только в нерабочее время! После семнадцати ноль-нолья налью, если пожелаешь! – без тени иронии сказал куратор, и мы пошли знакомиться.
Остановившись посреди офиса, Пётр Константинович громко хлопнул в ладоши, и все сотрудники, лениво выползая из-за своих столов, выстроились в одну шеренгу, как на плацу в армии. А мы, словно принимающие парад генералы, начали обход.
– Начальник твоего предвыборного штаба, – куратор начал представлять специалистов, отвечающих за счастливый билет на предвыборный поезд в мою новую великолепную жизнь, – Хрусь Иван Иванович.
Сухопарый жилистый старичок в строгом костюме-тройке слегка поклонился, чем-то хрустнул и пожал мне руку.
– Координирует работу штаба, – продолжал Пётр Константинович, подталкивая меня дальше к невысокой полненькой женщине того же возраста. – Бухгалтер, Ивонна Андреевна Хрусь.
Женщина осторожно протянула мне руку, и её я тоже пожал. Мы двинулись дальше.
– Леночка Хрусь! – по-доброму улыбаясь, представил координатор миловидную девушку в строгом офисном костюме и с таким же приятным лицом. – Координатор по работе со средствами массовой информации, рекламными агентствами и спонсорами.
Я вопросительно взглянул на куратора.
– Да, у нас тут семейный подряд! – предвидя мою догадку, ухмыльнулся он. – Но на качество работы это не влияет, а наоборот!
Мы двинулись дальше вдоль строя сотрудников по направлению к молодой девушке, одетой, как обычная проститутка в квартале красных фонарей в Амстердаме. Она выделялась из всех ярким вызывающим макияжем и жевательной резинкой, которую активно месила выправленными брекетами слегка пожелтевшими от курения зубами.
– Мария… – начал было куратор.
– Хрусь? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Нет! – рассмеялся Косяковский. – Мария Петрова! У нас она координирует распространителей агитации, а также занимается мониторингом и анализом конкуренции. Другими словами, Машуля у нас на переднем флаге фронта и большую часть времени проводит на городских улицах.
«Неудивительно», – подумал я, посмотрев на сотрудницу, и шёпотом переспросил куратора:
– А чем она занимается с распространителями?
И тут же задумался: «И что они потом распространяют?»
– Общественной работой! – сквозь зубы шепнул куратор, улыбнулся и тут же поспешил представить мне трёх оставшихся руководителей агитационных бригад и водителя Пашку.
Самую активную из них – бодрую старушку, звали Майя Джабраиловна Пукевич. Сегодня она, видимо специально для встречи со мной, нарядилась в новенький спортивный костюм «Умбро». За спиной у старушки висел набитый чем-то туристический рюкзак, а в руках находились лыжные палки, приспособленные для скандинавской ходьбы. Майя Джабраиловна улыбнулась мне во весь рот, из которого тут же попыталась сбежать вставная челюсть, и немедленно продемонстрировала свою образованность, щёлкнув каблуками и громко выкрикнув: «Ave, Caesar, morituri te salutant!» Я тогда не знал перевод этой фразы с латыни, но мне показалось, что старуха рвалась в бой, где собиралась за меня умереть. Я аккуратно пожал ей руку, и ей, как мне показалось, понравилось, потому что она удовлетворённо хрюкнула и улыбнулась мне всем сморщенным, как сухофрукт, лицом. В нашем штабе она отвечала за агитацию пенсионеров. Стоящий рядом с ней мужик в потёртом клетчатом пиджаке и с желтеющим синяком под глазом, от которого сильно воняло тройным одеколоном, был представлен как Андрей Хабонович Клюев. Он занимался с алкашами и маргиналами нашего участка, а студент Илюша Мачатин подстрекал к правильному голосованию однокурсников и прочую молодёжь.