Ненависть в наследство
Шрифт:
Из группы вышел старик и уставился на них холодными немигающими глазами. Вахо вдруг заговорила. Усвоив несколько слов на языке апачей, Рауди понимал смысл ее речи. Она объясняла, что является приемной дочерью Клитуса, что он передает наилучшие пожелания Кочино, самому великому из вождей апачей.
Старик внимательно посмотрел на нее, потом на Рауди. Ответа Хорн не понял, но Вахо сразу перевела:
— Он предлагает спешиться. Будет с нами беседовать.
Еще не гарантия того, что они в безопасности, но все же кое-что. Рауди соскочил с коня, передал поводья индейцу и пошел вслед за Кочино к костру. Все расселись. Спустя несколько минут Вахо достала из мешка заранее приготовленные им подарки. Прекрасный стальной охотничий нож, пачка табаку, отрез красного ситца, другие ценности с точки зрения индейца.
Кочино холодно смотрел на них. Поднял вопросительный взгляд на Вахо. Та медленно продолжила речь.
— Это друг, — она жестом указала на Рауди, — он тоже друг Клитуса.
Дальше последовал подробный рассказ о том, как он, Рауди, приютил у себя старого индейца, ходил за ним, лечил сломанную руку, кормил и заботился о нем, пока вождь не поправился. Девушка объяснила, что Рауди хороший воин, но не может участвовать в состязаниях своего народа, потому что его лошадь повредила ногу, и что это для него — большое несчастье. Потом она сказала, что у Кочино, ее друга и друга Клитуса, есть замечательный конь, которого он мог бы одолжить или продать, — знаменитый Серебряный Бок.
Разговор продолжался целый час. С трудом понимая смысл, Рауди Хорн уже не ждал для себя ничего. Кочино бы надо играть в покер, думал он. Лицо вождя оставалось абсолютно непроницаемым. Однако мало-помалу старик стал более одобрительно поглядывать на Рауди и Вахо.
Переводя взгляд с парня на девушку, Кочино неожиданно задал вопрос, от которого Вахо зарделась.
Рауди быстро взглянул на нее.
— Что ему надо? — спросил он.
Вахо, отводя глаза, продолжала что-то объяснять. Рауди напряженно слушал, силясь понять, о чем речь. Неожиданно старый апач фыркнул. Хрипло, тяжело, но в глазах сверкнули веселые искорки. Наконец, глядя на них, кивнул.
— Да, — произнес он по-английски.
Лицо Вахо радостно засветилось. Повернувшись к Рауди, она импульсивно взяла его за руку.
— Он говорит, что можешь забирать коня! Он отдает его тебе и желает удачи.
— Скажи ему, — в порыве благодарности заявил Рауди, — что когда ему или его народу понадобится любая помощь друга, пусть приезжает или посылает своего человека. Между людьми Кочино и Рауди Хорном будут только мир и братство.
Вахо коротко перевела. Старый индеец торжественно кивнул.
— Пригласи его, если пожелает, на родео, — добавил Рауди.
Девушка быстро заговорила. Старик бросил на них отсутствующий взгляд. Потом отрицательно покачал головой.
— Он считает, — пояснила Вахо, — что слишком стар, чтобы сдаваться. Как жил, так и умрет.
Весь долгий путь между гор Рауди то и дело оглядывался на бежавшего в поводу великолепного скакуна. Ночью, когда они снова остановились у источника, он, нежно поглаживая, разговаривал с ним. Конь, отвечая на ласку, терся мордой о плечо нового хозяина.
Сидевшая у костра Вахо подошла к ним.
— Этот конь почти как человек, — обернулся к ней Рауди. — Иногда появляется чувство, будто стоишь рядом не с конем, а с каким-то сверхъестественным существом.
— Вижу, — кивнула она. — Ты ему тоже нравишься, Рауди. Уже теперь видно. — Чуть помедлив, добавила: — Однако он давно не работал со скотом. Как думаешь, остался он таким, как был?
— Не имею ни малейшего представления, — признался парень. — Но это мой единственный шанс, и я почему-то думаю, что мы справимся. Во всяком случае, работать на таком коне — одно удовольствие.
Но сейчас эти проблемы волновали его гораздо меньше. Рауди думал о стоявшей рядом девушке — высокой, стройной и необычайно красивой, — вспоминал о долгой поездке бок о бок с ней по пустыне, о рассудительной беседе с Кочино, о необыкновенном чувстве покоя и счастья оттого, что она рядом с ним. Она оставалась в мыслях, даже когда он спал, снилась ему…
— Рауди, — сообщила она утром, — есть еще одна тропа — через каньон, с обратной стороны твоего ранчо. Старый Клитус показывал мне, когда я была совсем маленькой. Поедем этим путем. Думаю, будет короче.
Повернув коней, они поскакали напрямик сквозь сосны к синеющим вдали неясным очертаниям и неожиданно оказались на краю огромного каньона, круто обрывавшегося к песчаной долине, в которой по камням и песку бежал ручей. Объехав скалу, они спустились вниз по узкой извилистой тропе. Дав отдохнуть коням и вдоволь напившись чистой холодной воды, снова сели в седла и двинулись вниз по течению.
В тени скал было прохладно. Езда заняла несколько часов. Вдруг Рауди тихо окликнул ехавшую впереди Вахо.
— Гляди, — придержав коня, указал он на землю.
На песчаном дне каньона отчетливо виднелись следы нескольких подкованных лошадей.
— Это не индейские кони, — мрачно заметил он. — А никто из известных мне белых не заезжает в эти глухие места. Кроме, пожалуй, одного.
— Думаешь, Роллик? — спросила она.
— Кто же еще? Времена изменились, но на ворованное мясо пока есть спрос, а Роллик, я слыхал, болтается где-то поблизости.
— Следы ведут в нужном нам направлении, — сказала Вахо, — да отсюда и нет другого пути, кроме как вниз по течению.
— Поехали, — мрачно произнес Рауди.
Протянув руку назад, ковбой расстегнул кобуру шестизарядника. Винтовка всегда висела у него вниз стволом у правого колена, так что приклад находился практически под правой рукой. Он еще раз проверил ее и убедился, что она наготове.
Путники двинулись дальше, соблюдая осторожность. Не проехали и двух миль, как стены каньона раздвинулись, открывая широкую долину. Осадив коней, они укрылись в осиновой роще. Перед ними раскинулся широкий зеленый луг, по которому пробегал ручей. Не меньше пятидесяти акров сочной травы. Справа уходил вдаль боковой каньон. На лугу нагуливали вес не менее сотни голов скота.