Ненависть
Шрифт:
– Ваша вина?
– поток чужого сознания накрыл Рудольфа с головой.
– Да наша, - от Стрелка волнами пошла ненависть.
– Наш крест. За предательство, за трусость, за проигранную войну. За страну которой больше нет. Знаешь какое самое страшное наказание?
– Ну а мне какое дело до этих проблем ?- поинтересовался ничего не понимающий Штольке.
– Как нравится так и живите, а я домой хочу.
– Иди, - прозвучал ответ из стремительно сгущающихся сумерок.
– Я отпускаю тебя, выведу за пределы деревни, ступай куда хочешь. Тебя никто не тронет, мое слово.
Очередная ловушка?
– Руди напряженно замер.
– Слово насильника и убийцы, волка искусно прикидывающегося овечкой. Повернусь и выстрелит в спину, хладнокровно, безжалостно, а его добренькие женушка с дочуркой, разрубят на куски и скормят собакам и свиньям. Он издевается, знает, что никуда не уйду без оружия, без припасов, без карты.
– Мне некуда идти, - Рудольф опустил глаза.
– Тогда заткнись и иди спать, - неожиданно зло оборвал Стрелк и сунул в руку фонарик.
– Проходи, там разберешься.
– Спокойной ночи, - прошептал Рудольф, но террорист ничего не ответил, обратившись в неподвижную, скорбную статую.
Штольке пригнулся и вошел в низкую дверь. Господи, даже на строительстве экономят, у нас в таких домишках овчарки живут.
–
– донеслось в спину.
– Чем?
– Если бы мне предложили, я бы ушел. Несмотря ни на что, в огонь и в воду, лишь бы домой, - дверь захлопнулась, лязгнул замок. Рудольф прислушался. Уже привык, что Стрелок ступает абсолютно бесшумно, но он там, за дверью. Странный тип, непонятный, это пугало больше всего. Узкий луч фонаря осветил бревенчатые стены, лавку, тазы и непонятные связки березовых листьев. Кладовка тут или сарай. Штольке открыл вторую дверь и оказался в крохотной комнатке, большую часть которой занимала низкая печь. Вот сюда кидают дрова, тут труба, сверху большой металлический бак. Руди тут же сунул туда нос. Вода. Все тут чужое, за что не возьмись. Мебели нет, только пара лавок и деревянный ящик.
Отыскалась кровать. Вернее дощатые нары вознесенные на полтора метра от пола. И как тут спать? Руди расстелил постель и тщательно обследовал помещение. Мда. Бревна крепкие, в окно разве пятилетний ребенок пролезет. Может и правда помещение для военнопленных, совмещенное с пыточной? Завтра с утречка за тебя и возьмутся, сегодня то все устали. Он залез на нары и укрылся колючим, шерстяным одеялом. Сразу стало как-то спокойней, в детстве, бывало, забьешься под одеяло и все проблемы уходят. Единственное личное пространство которое было у Рудольфа за всю его недолгую и сумбурную жизнь. Будь что будет.