Ненависть

Белов Иван Александрович

– Рейхсмарка с души за сутки, завтрак включен, плюс по марке залога, народ, знаете ли разный, то половину комнаты разнесут, то украдут чего. Я естественно не вас имею ввиду.

– А зря, – буркнул Стрелок, заставив хозяина побледнеть, и положил купюру в десять марок. – Расслабься, я пошутил.

– Пожалуйте ключ, – толстяк вымученно улыбнулся, давая понять, что чувства юмора он не лишен. – Второй этаж, двенадцатый нумер, туалет и душ в конце коридора, горячая вода с шести до восьми каждый вечер. А может баньку прикажете истопить?

– Завтра может, –

мечтательно причмокнул Стрелок. – Мы отнесем вещи, сполоснемся и минут через сорок спустимся ужинать, приготовь нам вон тот столик, – он указал в самый дальний и темный угол. – Что в меню?

– Каша гречневая с мясом, пюре картофельное, расстегаи с рыбой, фирменная свинина на ребрышках, котлеты из дичины, винегрет, селедка под шубой, – бодро отчеканил трактирщик.

Руди чуть не захлебнулся слюной.

– Годится, – одобрил Стрелок. – Нам три селедки, три пюре с мясом, морсу кувшин, водки полштофа, солений на твое усмотрение, хлеба побольше.

– Сделаем, – вытянулся по струнке хозяин, и стоял так, пока гости, сгибаясь под тяжелой ношей, не скрылись на втором этаже.

Номер нашли, прогулявшись по узкому коридору, со множеством дверей и свеже намытым, дощатым полом. Комнатка оказалась в спартанском стиле, площадью не более двенадцати квадратов. Четыре узкие койки с металлической сеткой, желтоватым бельем и казенными, шерстяными одеялами, платяной шкаф в углу, два стула. Под потолком треснувшая люстра. Из окон прекрасный вид на проезжую часть.

Потом быстро в душ, Стрелок выдал мочалку, кусок пахучего мыла, рубашку с коротким рукавом и брюки. Господи, какая благодать смыть с себя корку пота и грязи и скинуть камуфляж, провонявший дымом насквозь. Как заново родился.

Спустились вниз. Народу порядком прибыло. Руди узнал суровых мужиков из обоза, ужинающих за столом заставленным едой и выпивкой на целую роту. Появились музыканты, наполнившие зал, тихой, тоскливой мелодией.

Едва сели, подскочил официант с огромным подносом и вечной, неестественной улыбкой. Перед Рудольфом появилась гора отменной еды. Тарелка слоеного салата, желтая, исходящая паром пюрешечка, обильно политая соусом от куска свинины величиною с ладонь. Отдельно поставили плоское блюдо с солеными огурчиками, помидорчиками, капусткой и грибочками.

– За начало пути! – провозгласил Стрелок, разлив водку из запотевшего графина.– Налетаем братва!

Ледяная водка пролетела словно вода, отхлебнул клюквенного морса и набросился на еду, хватая все подряд, и тихонько урча оголодавшим котом. Нормально не ел целую вечность.

Стрелок быстренько наполнил рюмки. Вторая прошла не так лихо, но какое это имеет значение, когда на вилку поддет плотный, вкуснющий грибок? В голове зашумело. Руди накромсал ножом нежнейшее, истекающее прозрачным соком мясо. Жизнь налаживалась, сколь мало нужно человеку для счастья: горячий душ, вкусная еда и мягкая постель впереди. К черту лес, ночевки у костра, тушенку и прочие прелести бродячей жизни. На хер эту сомнительную романтику! Да здравствует цивилизация!

Успели выпить по третьей, когда в

трактире появилось лицо духовного сана. Настоящий священник в черных одеждах, колпаке, с непременной бородищей, и огромным распятием на груди. Таким, если снять успеешь, можно от целой толпы хулиганов отбиться.

– Сюда батюшка! Выпей с нами! – заорали обозники.

– Не сегодня дети мои, – дребезжащим, старческим голосом отозвался священник и мелко перекрестил воздух. – Спасибо за приглашение.

Мужики разочарованно загудели.

Священник огляделся, и пошел прямиком в их угол, шаркая ногами и постукивая кривым посохом. Чего ему надо? Руди отметил некую странность. Стрелок украдкой посмеивался, пряча глаза. Зульфат спокоен, для этого человека вообще ничего вокруг не кажется значимым.

– Вечер добрый, – подковылял вплотную монах. – Храни вас Господь.

– Здравствуйте отче,– радушно отозвался Стрелок, – Присядете?

– Не откажусь, в тесноте да не в обиде, – поп примостился напротив Рудольфа, бесцеремонно оттеснив Зульфата, хотя не занята целая лавка с другой стороны стола, где сидеть придется спиною к двери.

Чертом из табакерки подскочил официант.

– Чего желаете?

– Господи, напугал окаянный, – вздрогнул монах. – Водицы святой принеси.

– Так нету, – опешил парень. – Пиво, настойки, водка, вино.

– Бесовское пойло, – монаха аж передернуло. – Морсу тащи клюквенного, и не смей в него плевать, знаю я вас.

– И беленькой полштофа еще! – потребовал Стрелок.

– Сию секунду, – официант поклонился и исчез. Паршивая работенка, лучше с мусором всю жизнь провозиться, чем прислуживать всяким скотам.

– Странное место для священника, – подмигнул Стрелок.

– Стараюсь быть ближе к пастве, – едва заметно улыбнулся монах. – Если люди не идут в храм, храм идет к людям. Оказываю услуги на дому. Исповедаться не хотите? По всему видно, очень вам это надо, грешники закоренелые, а может и душегубцы.

Руди присмотрелся внимательнее. На вид монаху лет шестьдесят, а глаза молодые с веселыми, колючими искорками.

– Душегубцы ?– Стрелок тихонечко рассмеялся. – Все то ты знаешь Никита. Привет, старый бродяга.

Они знакомы?

– Здравствуй Егор, – монах пихнул Зульфата локтем. – Привет молчун, как дела? Надолго в наши края?

– Пара дней.

– А потом куда?

– Куда увлечет горячее сердце, – Стрелок зацепил на вилку капусты.

– Ой какой, весь из себя таинственный. Оно и правильно, времена нынче тяжелые. А этот кто?

– Подобрали по случаю, валялся в тайге никому не нужный, выбросили наверное. Теперь вожусь, сопельки утираю, – пояснил бандит. – Ведь мы в ответе за тех кого приручили.

– Немчик из Эккенталя? – понизил голос монах, зрачки расширились. Совсем не от удивления, а как у кошки, увидевшей потерявшую бдительность мышь.

– От тебя ничего не скроешь, – многозначительно смежил веки Стрелок.

– Информация хлеб мой, – скромно похвастался поп. – Слухами земля полнится. Рискованно приводить сюда унтертана.