Ненавижу блондинов

Сафронова Элина

Продолжая поступательные движения, тянусь к Яру за поцелуем. Тот не отказывает и ласкает губы. Его язык искусно размывает сознание, заменяя все мысли лишь своим четким, чересчур достоверным образом. Я теряюсь во времени, мне достаточно лишь находиться с ним и чувствовать его удовольствие. Глухой стон парня в рот, и он изливается мне на руку.

Как раньше я могла без него? Это так странно, ведь не ждала, не искала, а он взял и появился. Сам. Сам пришёл, сам схватил, сам унёс. Признаться по секрету, такой подход не может не подкупать.

Как можно совмещать в себе столько всего важного?! Даже сейчас, когда он сушит мои волосы полотенцем, я стою и думаю о том, как мне повезло с ним, несмотря на то, что иногда он бывает огромной заносчивой задницей.

Выхожу из ванной и надеваю белые, почти никак не ощущающиеся на теле трусики из тонкой сетки и кружева, которые Яр уже успел сдать в прачечную. Финальный аккорд моей «пижамы» — футболка. Довольная запрыгиваю в кровать и кутаюсь в одеяло. Спустя несколько минут, завершив очередной телефонный звонок, в спальню заходит Яр, выключает свет и ложится рядом. Его рука тянется ко мне, обнимает, но не проходит и десяти секунд, как я слышу недовольное:

— Не понял?! — поворачиваюсь и вопросительно смотрю на Яра.

— Что случилось?

— В глобальном значении — ничего особенного, но лично меня это дико бесит. — осклабился и потянул полы моей футболки вверх.

— Что ты творишь?! — прошипела, оттягивая её назад.

— Малыш, советую запомнить с первого раза — в кровати я не потерплю на тебе ничего, кроме трусов. И то, это — максимум, и лучше бы без них. — гаркнул.

— А я люблю в футболке. — возмутилась и отдернула его руки.

— А я люблю без. — безапелляционно стащил с меня предмет моего скудного гардероба.

— Да что ты делаешь?! Я тебе не кукла, чтобы меня одевать и раздевать только по твоему желанию! — прошипела в лицо, отползла на противоположный конец кровати и закрыла глаза.

Баран! Чтоб ему пусто было! Вот обязательно надо делать все по-своему?! Раздумья дико раздражали, но усталость и какая-то моральная измотанность взяли своё, и я лишь краешком уплывающего сознания смогла порадоваться, что наконец-то засыпаю.

— Чего надо? — пробурчала, когда кто-то попытался перевернуть меня. Я что, мясо на шампуре?!

— Повернись ко мне. — прозвучало таким знакомым хриплым голосом.

— Поспать не дают. — не открывая глаз, перевернулась на другой бок и буквально уткнулась в голый торс Яра. — От тебя пахнет жженым сахаром. — довольно выдал сонный мозг. — Черт, мы же поссорились! — продолжила вслух выдавать перлы. Недовольно причмокивая, начала сдавать задом подальше от этого идиота, но тот предусмотрительно подмял меня под себя.

— А теперь помирились. — весело резюмировал.

— Ты сам с собой помирился, Нечаев. А теперь отстань и дай поспать. — продолжив вдыхать манящий аромат сахара на коже, снова вырубилась.

Глава 11

«Выдохни и прими ситуацию такой, какая она есть. Не думаю, что бабушка была бы

очень счастлива видеть тебя такой.» — в сотый раз повторяла я самой себе, стоя перед зеркалом. Интересно, это вообще работает?!

Да, сегодня день её похорон. День, когда я окончательно пойму, что ничто не вечно, что жизнь, даже человеческая, может завершиться в любой момент. А ты потом стой и тупо хлопай глазами. Можешь даже что-то лепетать, типа: «я не успел», «а если бы» и даже мое любимое «как же так».

Вчера, когда я приехала помочь родителям в бабушкиной квартире, то, дойдя всего лишь до конца прихожей, я успела упасть в обморок. Запах детства и нежности, столь сильно ощущавшийся здесь, просто убивал. Когда нашатырь ворвался в мои легкие, и я открыла глаза, то меня оперативно передали в руки Нечаеву, каким-то чудесным образом, оказавшемуся в квартире. Тот вывел меня из бабушкиного дома и терпеливо ждал, пока я проревусь в его машине.

— Малышка, выпей. — протянул таблетку и бутылку воды. — Твой папа сказал давать тебе, если совсем будет плохо.

— Я больше не смогу туда вернуться. — прохрипела севшим от слез голосом. — Там все насквозь пропитано ею, понимаешь?! — прошептала, испуганно глядя на Яра, от осознания, что это — навсегда. — Её любимая шаль на вешалке, узорчатые обои, торшер, балкон с видом на двор, где я провела свое детство. — закрыла ладонями лицо и судорожно вздрогнула. — Я трусиха, да? — обреченно спросила.

— Не смей так говорить. — стер платком слезы с лица. — То, что ты чувствуешь — не проявление твоей слабости. Это лишь показывает то, насколько ты любишь её, и как тебе дороги ваши совместные воспоминания.

— Люблю. — кивком подтвердила собственные слова. — И всегда буду.

Вдруг, словно яркая вспышка, в памяти всколыхнулся смутный образ. Стараюсь ухватиться за это воспоминание и выцепить его из чертога памяти:

«Мне не больше десяти лет. Попивая любимый ягодный чай, болтаю ногами на стуле и вожу пальцем по узору скатерти. Бабушка востро расправляется с сырниками на сковороде, чей запах заполняет легкие. Потом она легким, привычным движением вытирает слегка запачканные мукой руки о фартук и садится ко мне за стол. Бесконечно долго всматривается в мое лицо, но я не смущаюсь, потому что рядом с ней ощущаю себя невероятно спокойно и умиротворенно.

— Ирочка, — начинает бабушка тем тоном голоса, когда хочет, чтобы я что-то уяснила. Автоматически внемлю всему, что она скажет дальше. — Послушай, что я тебе скажу и запомни. — берет меня за руку. — В шкафу ящик, внутри то, что дорого мне. Однажды ты вспомнишь мои слова и откроешь его. — ласково гладит меня по голове.

— А что внутри? — загорелась я. — А когда это время настанет? — ответом на детскую непосредственность и любопытство была лишь тёплая, слегка ностальгическая улыбка.