Необитаемый ад
Шрифт:
– А вы не оскорбляйте! Я тоже, между прочим, могу оскорбить!
– Думаю, что очень скоро ты поймешь, как был не прав, – сказал Ворохтин и шагнул к Ботанику.
– Не приближайтесь! – крикнул Ботаник, отпрыгивая назад, как кузнечик.
Эта пародия на ловлю блох могла продолжаться непозволительно долго, и Ворохтин, решительно исключив уговоры как меру воздействия, кинулся на Ботаника. Тот снова отпрыгнул, но на этот не столь ловко и, зацепившись ногой за корягу, упал на траву.
– Отстаньте!.. Вы ничего не добьетесь!.. Вы сам убийца! – выкрикивал Ботаник,
– Так поступают с редкими вымирающими животными, – сказал Ворохтин, – чтобы спасти им жизнь. Они тоже рычат и кусаются…
– Вы убийца! Это вы всех убили! Вы сами себя выдали! На воре шапка горит! – никак не мог угомониться Ботаник. Он и в самом деле пытался укусить Ворохтина за руку.
– Что ж, парень, ты сам напросился, – произнес Ворохтин и затолкал в рот Ботанику рулон медицинского бинта. Потом заклеил ему рот лейкопластырем и поднялся на ноги. Отряхивая руки, он удовлетворенно посмотрел на свою работу. – Ну вот, порядок! В таком виде ты производишь куда более хорошее впечатление.
Он без усилий взвалил сухощавого Ботаника на плечо, как если бы это был скрученный ковер, и понес его в глубь острова. Ботаник притих, лишь только громко сопел и вращал во все стороны зрачками.
Ворохтин выбрал место глухое и темное, посадил Ботаника на кучу прошлогодних листьев и бинтом привязал его руки к стволу молодой осины.
– Посиди здесь, – сказал он, помахав рукой на прощание. – Я ненадолго тебя оставлю.
Глава 41
Гость из тумана
Ворохтин вернулся к костру, который неплохо разгорелся в его отсутствие. Подкинув в огонь сухих веток, он сел на бревно и стал ждать.
Эта полянка находилась на возвышенности, и всякий, кто будет подниматься сюда, увидит Ворохтина лишь со спины, причем на фоне пламени костра. Значит, будет принимать его за Ботаника до тех пор, пока Ворохтин не обернется.
Главное – вовремя обернуться. Не раньше и не позже! Шокировать убийцу и выиграть ту секунду, которая спасет жизнь.
«Кто он? – думал Ворохтин, пытаясь в своем воображении нарисовать его портрет. – Что я знаю об этом человеке? Во-первых, что он жесток и непредсказуем. И в изобретательности ему не откажешь. Всякий раз он придумывает новые способы умерщвления игроков, и до сих пор ему удавалось маскировать свои преступления под несчастные случаи…»
Он вздрогнул и прислушался. Ему показалось, что за его спиной треснула ветка. Самое главное – не оборачиваться раньше времени. Спина напрягается, затылок немеет, в ушах начинает звенеть, и на какое-то время не можешь понять: в самом деле звенит или только кажется?
Тишина… Ворохтин невольно поднял с земли палку и пошуровал ею в углях. Палка, конечно, не оружие, но все же с ней спокойнее. Если это окажется Саркисян, то и палка не пригодится. А если это… На базе крепких мужиков не много, и все же…
Прошло десять минут, потом пятнадцать, потом полчаса…
Пламя резвилось на углях и неторопливо, будто осмотрительно, переползало с ветки на ветку, напоминая движения огненно-красного хамелеона.
А может статься, что Ворохтин просидит всю ночь у костра, а убийца так и не появится. Вдруг он был рядом, когда Ворохтин катал Ботаника по траве? И что в таком случае делать? Подряжаться на следующую ночь? Смешно и нелепо!
Ворохтин почувствовал, что начинает терять веру в удачное завершение своей шутки. Хотя, если к концу ночи и Ботаник и Лагутин останутся живы и здоровы, это уже само по себе будет удачей. Прошло еще минут пятнадцать, и Ворохтина стало клонить ко сну. Неугомонный и тихий костер, излучая тепло, усыплял, словно гипнотизер. Веки спасателя тяжелели. Дыхание становилось ровным и спокойным.
И вдруг совершенно отчетливо раздался всплеск весел.
Ворохтина словно холодной водой окатили. Он вскинул голову и с трудом подавил в себе желание вскочить на ноги и оглядеться.
Он прислушался. Тишина словно дразнила его, играла с ним в прятки. «Не показалось ли мне?» – подумал Ворохтин, но вскоре услышал сзади осторожные шаги. Он сунул руку в карман и нащупал рацию. Надо срочно послать вызов на базу. Вызов примет наблюдатель и сообщит милиционерам о происшествии на Третьем острове… Но что это? Аккумуляторы в рации Лены оказались разряжены! Сигнал не пошел!
Мысленно выругавшись, Ворохтин сжал кулаки и перестал дышать. Кто-то тихо приближался к костру. «Кажется, он один… С одним справиться легче…» С каждой секундой звуки становились все более отчетливыми. Вот щелкнула по одежде оттянутая ветка… Вот зашуршали под ногами листья… Вот зашелестели, осыпанные иголками, ветки можжевельника…
«Теперь можно оборачиваться… Он уже близко… Черта с два он сможет опять от меня убежать… Еще секунда… Еще…»
Ворохтин уже слышал дыхание за своей спиной. Напряжение было слишком велико, и в какое-то мгновение ему показалось, что он не сможет ни обернуться, ни вскочить на ноги, а так и останется сидеть в оцепенении, пока что-то тяжелое не обрушится ему на голову…
Человек остановился за его спиной. Ворохтину показалось, что от чужого частого дыхания зашевелились волосы на его темени. Рука легла ему на плечо…
«Эх, ты…» – с сочувствием подумал Ворохтин о незнакомце, допустившем столь непростительную ошибку, немедленно схватил его за руку и вывернул запястье на излом. Вскочив, он увидел перед собой человека в плаще с поднятым капюшоном, закрывающим лицо. Незнакомец, согнувшись пополам, вскрикнул. Ворохтин не поверил своим ушам. Он разжал пальцы, отпуская безвольную руку, и откинул капюшон.