Необитаемый ад
Шрифт:
– Какое соотношение у тебя, говоришь? – спросил он, расстегивая «молнию» до конца.
– Почти как у Венеры Милосской! Я скульптуру в Эрмитаже тихонько обмерила, а потом сравнила… А хочешь анекдот? Попали на необитаемый остров русский и француженка. В первую же ночь русский говорит…
Он стянул с нее штормовку. Кира не сопротивлялась, только поправила съехавшую с плеча резиновую лямку. Ворохтин замер перед девушкой, глядя на подтяжки наплечной кобуры, которые пересекали ее грудь.
– Это что? – произнес он и повернул девушку, словно манекен, к себе боком.
– Последний писк моды, – пояснила она. – Правда, для полного шика не хватает пистолета… Что ж ты остановился? Еще что-нибудь с себя снять?
– А где же пистолет?
Кира вздохнула.
– Все вы, мужики, такие! – капризно произнесла она. – Я с ним о любви, а он о пистолете… И вообще, у меня такое ощущение, что я раздеваюсь перед зрителями!
Она оттолкнула Ворохтина от себя и быстро подошла к камере, закрепленной на дереве. Потянулась к ней рукой и поцарапала ногтем переднюю панель. С панели отвалился маленький кусочек засохшей глины, и оказалось, что под ним горит красная лампочка. Камера была включена, и шла передача изображения.
– Ну вот, – пробормотала Кира. – Я же говорила, что чувствую зрителей!
Она выключила камеру, отсоединила от нее аккумулятор и закинула его в кусты.
Слишком много произошло событий, которые Ворохтин не в силах был объяснить. Он смотрел то на Киру, то на камеру и не знал, что сказать. Появление на острове девушки, кобура под ее рукой, работающая камера… Что все это значило? Чья сейчас разворачивалась игра?
Кира отряхнула ладони и зябко повела плечами.
– Я без штормовки все равно что голая! – сказала она и требовательно протянула Ворохтину руку. – Так куда все-таки подевался Ботаник? Он еще живой или уже мертвый?..
– Что? – прошептал Ворохтин и, швырнув штормовку на траву, кинулся в глубь острова. Его глаза успели отвыкнуть от темноты, и Ворохтин бежал почти вслепую. Ветви безжалостно стегали его по лицу, под ноги, как назло, попадались корни и коряги, и он несколько раз упал, прежде чем добрался до того места, где оставил связанного и совершенно беспомощного Ботаника.
Остановившись как вкопанный, Ворохтин едва различил примятую кучку опавших листьев и обрывок бинта, который болтался на стволе молодой осины.
Ботаник исчез.
Глава 43
Нехорошо обижать девушек
«Ах, какой же я идиот! Какой кретин! Прошляпил парня! Отдал, как ягненка, на заклание! – думал Ворохтин, возвращаясь к костру. – Кира, эта шпанская мушка, попросту отвлекала меня. И пока я, как дебил, мял складки на ее животе, убийца расправился с Ботаником!»
Он возвращался намного медленнее, чем когда бежал в лес. Спасатель был подавлен тем, что произошло. Он еще не знал, что сделает, выйдя на поляну, и что скажет Кире.
«Эта чертова камера снимала, как мы мурлыкали с Кирой. Ботаник забыл ее выключить? Но кто замазал глиной лампочку?»
Он посмотрел на светящийся циферблат электронных часов. Без четверти одиннадцать. В аппаратной в это время уже подходит к концу монтаж. Мониторы не настроены на прием сигналов с островов. Значит, есть надежда, что идиотскую сцену с раздеванием Киры никто не видел.
Но зачем она носит кобуру? И был ли в ней когда-нибудь пистолет?
Он вышел на поляну, не имея ни малейшего понятия, что будет делать. Кира сидела у костра и разжигала кончик сухой палки.
– Кира, – сказал Ворохтин. – Ботаник исчез. Я думаю, что он уже убит.
На это известие девушка отреагировала неестественно спокойно.
– Как жаль, – вздохнула она. – Он был такой молодой…
Тут с Ворохтиным что-то случилось. Он понял, что у него нет сил сдерживаться и по капле выдавливать правду. Он должен был понять, что случилось, немедленно! Сию же секунду!
Быстрыми шагами приблизившись к девушке, он схватил ее за плечи, заставил подняться и тряхнул, словно молодую яблоню.
– Ты знала, что готовится убийство, и потому ты здесь! – крикнул он. – Это так?
– Отпусти! – запищала Кира. – Я не понимаю, о чем ты говоришь!
– На острове только что убили человека! – заревел Ворохтин и так близко склонил свое лицо над лицом Киры, что можно было подумать, будто он собирается откусить у нее нос.
– Это твои проблемы! – открестилась Кира. – Ты спасатель!
– Ты знала, что камера работает! – кричал Ворохтин, словно тисками сжимая руки девушки. – Кто это сделал? Зачем? Отвечать!!
– Я не знаю! – завопила Кира и, резко качнув головой, довольно сильно ударила лбом в подбородок Ворохтина.
Тот тряхнул головой от боли, промычал что-то невнятное и подтолкнул девушку к стволу березы. Она прижалась к нему спиной и, пытаясь защититься, вытянула вперед пальцы с крепкими ухоженными ногтями.
– Я сейчас вызову милицию! – пригрозил Ворохтин. – Но пока она приедет, я накормлю тебя лягушками и слизняками.
– Ой, мамочка! – заскулила Кира от страха.
– Как ты узнала, что камера работает? – рявкнул Ворохтин.
– Услышала!
– Не ври! Она работает бесшумно! И лампочка была замазана глиной! Ты хотела сделать себе алиби, так ведь? Ты думаешь, что всех умнее и хитрее?
– Спасите! – тихо и жалобно произнесла Кира.
Ворохтин вцепился ногтями в березовую кору и оторвал кусок. Из-под его ладони во все стороны кинулись муравьи и короеды. Ворохтин схватил девушку за подбородок и поднес к ее губам белую жирную личинку.
– Сейчас ты ее съешь, и это будет стартом новой «Робинзонады», – прошептал Ворохтин.