Необузданные желания

Кент Кайли

Хочу ли я, чтобы она уже узнала о моем существовании? Я даже не уверен, что это возможно. Если только я не лишу рук всех мужчин из персонала дяди, чтобы никто не мог к ней прикоснуться, мне придется обучать ее самому.

Я следую за ней до ее квартиры, сворачиваю на боковую улицу, когда она въезжает в подземный гараж. Затем беру свой ноутбук и включаю запись с камеры. Наблюдение за ее ежедневной рутиной, продиктованной страхом, забавляет меня. Ужас, который я чувствую, исходящий от нее с экрана, делает мой член ужасно твердым.

Как

и положено, она входит в свою квартиру и идет налево. Она открывает каждую дверь, каждый шкаф, каждый кухонный шкафчик, прежде чем покачать головой. К сожалению, я не слышу, что она говорит. Однако я точно знаю, что она ненавидит бояться. Об этом свидетельствует ее видимое разочарование. У меня в животе возникает легкий укол вины — по крайней мере, я думаю, что это чувство вины. Не знаю, что еще это может быть, но я чувствую себя немного виноватым за то, что напугал ее. В то же время я не могу дождаться, когда звуки ее криков наполнят мои уши, когда я заявлю на нее права.

Скоро. Наше время скоро придет. Я чувствую это нутром.

Я беру телефон с центральной консоли, нахожу цветочный магазин и заказываю ей букет синих тюльпанов. Именно этот цветок я вытатуировал у себя на груди, когда впервые встретил ее. Кровоточащий тюльпан, обвивающий мою правую часть груди.

Из динамиков машины раздается мелодия моего телефона, вырывая меня из мыслей. На экране высвечивается имя Эша.

— Да? — Говорю я вместо приветствия.

— Где ты? — спрашивает он меня.

— А что? — Моя первая мысль — Бри. Клянусь всем святым, если этот ублюдок допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось, ему придется беспокоиться не о ее родителях. Потому что я изобью своих тетю и дядю до полусмерти.

— Мне нужно, чтобы ты заехал в клуб сегодня вечером. Я должен улететь обратно в Сидней, но твоя чертова кузина упрямится и не хочет ехать со мной домой, пока не закончит все свои дела здесь.

— О ком ты говоришь? Потому что у меня есть только один родственник, который не полный засранец. — Улыбаюсь я.

— Ты же знаешь, что это ставит меня в чертовски затруднительное положение, верно? Потому что, с одной стороны, я надеюсь, что это я. Но, с другой стороны, если ты называешь Бреанну засранкой, мне придется свернуть твою гребаную шею, и это заставит тетю Эллу плакать, а я очень не хочу ее расстраивать.

— Как будто ты можешь это сделать. Я сейчас приеду. Кстати, почему Бри зависает в Unhinged? Неужели у нее нет мест получше? — На самом деле, клуб моего кузена действительно элитный. Но я пользуюсь любой возможностью, чтобы поиздеваться над ним.

— Она говорит, что ей нравится проводить время в месте, названном в честь ее семьи, — выпаливает он в ответ.

— Кстати, ты же знаешь, что ты — мой самый нелюбимый кузен из всех. По тебе я бы точно не скучал, — говорю я ему.

— Просто тащи сюда свою задницу. У меня через час самолет, и я не оставлю ее одну. В этом городе полно гребаных подонков. —

Вздыхает он в трубку.

Эш всегда предпочитал Сидней Мельбурну. Я приехал сюда учиться, потому что здесь училась моя мама. Она говорила, что ей здесь нравится, а я хотел хоть ненадолго сбежать от семьи. Этот план не оправдал моих надежд, так как они все равно продолжают появляться каждые две недели.

Глава 4

Когда звонит швейцар и говорит, что мне пришла посылка, я отвечаю, что сейчас приду и заберу ее. Интересно, это мама мне что-нибудь прислала? Она всегда присылает мне обувь, сумки и прочее дерьмо, которое, по ее мнению, у меня должно быть. Я не жалуюсь. Потому что, честно говоря, у моей мамы отличный вкус, и в девяти случаях из десяти я пользуюсь тем, что она мне покупает.

Лифт открывается в вестибюле, и я подхожу к швейцару.

— Эй, Шон, что у тебя есть для меня? — Спрашиваю я его.

— Ах, мисс Люси, вот. — Он наклоняется и поднимает огромную, мать ее, стеклянную вазу — нет, это не стекло. Это хрусталь. Сваровски я ни с чем не перепутаю. А сверху торчит букет тюльпанов. Синих тюльпанов. Это не от моей мамы. Я понятия не имею, кто мог прислать мне синие тюльпаны.

— Спасибо. — Я протягиваю руки и беру вазу. Цветы ужасно тяжелые.

— Хотите, я отнесу их вам наверх, мисс Люси? — Спрашивает меня Шон.

— Нет, все в порядке. Я сама. Спасибо, Шон. — Я улыбаюсь и возвращаюсь к лифту, изо всех сил стараясь удержать вазу в руках.

Когда я вхожу в свою квартиру, мои мышцы горят. В основном из-за утренней тренировки — занятия по самообороне это вам не шутки — и отчасти от того, что я тащила сюда этот нелепый букет цветов. Я ставлю вазу на скамейку и достаю открытку.

Желаю тебе сегодня ночью спокойно отдохнуть и обрести душевный покой. ХХ

Я переворачиваю открытку. И это все? Загадочное послание. Я имею в виду, если ты собираешься послать кому-то цветы, то, по крайней мере, напиши свое чертово имя на открытке, чтобы получатель знал, кого благодарить.

Я беру телефон и звоню брату.

— Лулу, ты в порядке? — Спрашивает он, как только звонок соединяется.

— Да, ты прислал мне цветы?

— Смотря какие, красивые? Если красивые, то да. Если они дерьмовые и ты их ненавидишь, то нет, это не я.

— Это синие тюльпаны, Ксавьер. Синие. Это странно. Если их прислал не ты, то кто? — Вздыхаю я.

— Как бы сильно я ни любил тебя, Лулу, я не посылал цветов. Может, ты завела себе поклонника? Когда узнаешь, кто это, дай мне знать, потому что я гарантирую, что он не будет достаточно хорош для тебя, — говорит он.