Необъявленная война: Записки афганского разведчика
Шрифт:
— Но послушайте, нельзя сейчас, среди белого дня разгрузку производить, — наконец заговорил Бури. — Груз секретный, для святого дела предназначен…
— А меня вовсе не интересует, для чего он предназначен, твой секретный груз, — отвечает, не поворачивая головы, капитан. — Доставил его в целости и сохранности, получай и уходи, пока он твой…
— То есть как, пока он мой? — не понял Бури.
— А вот так… До вечера не возьмешь, продам другим, таким же, как ты, душманам… С радостью возьмут!
— Я не душман, а повстанец, борец за народное счастье! Лидер партии «Шамшари ислами»! Не имеешь права со мной разговаривать в таком тоне! — возмутился Абдула.
— Да брось ты ерунду пороть, — поморщился капитан. — Называй себя хоть самим падишахом. Только мое слово твердое, в ночь снимаюсь с якоря, я не намерен нести убытки из-за твоего груза, контрактом не предусмотрено!
Бури тяжело вздохнул, полез в карман за чековой книжкой. Ничего не поделаешь, за простой судна надо было платить отдельно.
— Какая цена? — спросил он капитана.
Услышав ответ, так и присел.
— Вай, вай, вай! Это ты настоящий душман, а не я… Скинь полцены, помоги нашему освободительному движению.
— Аллах поможет! — сказал капитан и потянулся к бутылке крепкого гавайского джина.
…Погрузку закончили к утру. Десять армейских грузовиков пакистанской армии, высокие кузова которых плотно укрывал брезент, тронулись вслед за джипом Бури… Сам он устроился на заднем сиденье, а за рулем был его верный адъютант Махаммад. У парня усы длинные, обвислые. Взгляд из-под лохматых бровей тяжелый, недобрый. Сам весь жилистый, черной мухой прилипла родинка на левой щеке. Рядом с ним автомат, подсумок с запасными магазинами, пара гранат с длинными ручками.
— Вы бы поспали, мой господин! — советует он Бури. — Вторые сутки глаз не смыкаете. Все идет нормально, опасаться не приходится.
Бури и без адъютанта видит, что операция проходит успешно. На чужие деньги удалось закупить первоклассное вооружение для его боевых групп в Афганистане. Опередил он с помощью Салеха другие группировки, получил щедрый подарок в кругленькой сумме долларов от своих хозяев. Нет, что там ни говори, а пока ему нравится этот немногословный парень. У Салеха определенно есть коммерческая хватка, сумел хорошо поторговаться, купил за те же самые деньги, что ему были отпущены, в два раза больше оружия и боеприпасов… И Гульпача в шифровке его хвалит, говорит, старается… Только бы не ошибиться…
Жизнь научила Бури никому не доверять, даже собственной тени, быть всегда начеку. Вот и сейчас нельзя спать, хотя с ним надежная охрана. На каждый грузовик по десять человек вооруженных до зубов мятежников. Парни надежные, бывалые в разных переделках, в случае чего отобьются, не отдадут груз врагу… Здесь и «своих» следует опасаться, перехватят на дороге, организуют засаду, оружие с патронами всем группировкам нужны, как воздух. До границы, чтобы быть потом спокойным, Бури решил лично сопроводить транспорт с оружием. Маршрут движения знали только два человека: он и его адъютант Махаммад. Последний получил карту с маршрутом за несколько минут до начала движения колонны. Бури не сомневался в честности адъютанта, но, на всякий случай, предоставил ему возможность узнать о пути следования в последний момент. Транспорту с оружием предстояла дальняя дорога от Карачи по Хайдарабадскому шоссе через Суккур к афганской границе. Здесь его должен был встретить Седой со своими людьми. Предстояла перегрузка нелегких ящиков на выносливые спины животных. Дальше драгоценное оружие и боеприпасы доставят небольшие караваны под усиленной охраной на главную базу отрядов Бури — надежное укрытие в горах на афганской территории.
ГЛАВА XXIV
Ахмад не волновался за своих людей. Еще до выхода на исходный рубеж проиграл с солдатами и офицерами предстоящую операцию. Каждый знал, что делать, как действовать в той или иной обстановке. А вот за Седого опасался, боялся самого худшего.
— Рафик подполковник! Седой в десять ноль-ноль… с большим караваном пересек государственную границу в квадрате пять-восемь, — докладывает лейтенант… Он с рацией, держит постоянную связь с пограничниками.
— Пересек-то пересек, а вот вернется ли назад? — вслух усомнился Ахмад.
Лейтенант разделял сомнение подполковника. Была бы его воля, он ни за что бы не отпустил одного Седого. Но начальство повыше лейтенанта решило по-своему. Седой шел на встречу с Бури, ему предстояло нелегкое испытание.
После окончания лицея Рахим Сарвар немало удивил своего отца. Единственный сын чрезвычайного и полномочного посла его королевского величества собрался стать офицером. В те годы сверстники его круга особо не стремились в военные училища. Профессия эта казалась непривлекательной, хлопотной. Военная служба с ее вечным передвижением, неустроенностью быта, хлопотами постоянных учений, с застоявшимся запахом казармы и завесой походной пыли была явно не по вкусу молодым аристократам. Другое дело дипломатическое поприще, жизнь в цивилизованных странах, изысканность и обходительность в обращении, хрустальные люстры на приемах. А самое главное — материальная обеспеченность, возможность до конца своих дней пожить в свое удовольствие.
— Нет, я решил твердо… Буду офицером! — упрямо стоял на своем Рахим.
— Ну что же, — тяжело вздохнув, сдался отец. — Насиловать не стану… Офицером так офицером… Но при одном условии… Поступать будешь не в наше училище, где учатся дети низшего сословия, а в военное заведение культурной страны — Англии!
Принимая такое решение, старый дипломат надеялся, что дожди и туманы этого острова быстро охладят воинственный пыл его сына и он, наконец, изъявит желание пойти по стопам отца… Но шло время, а сын и не думал менять свою профессию. Наоборот, военная наука, особенно тактика, увлекла Рахима. Занимался с охотой, всерьез. Военные дисциплины не тяготили, а нравились ему, пришлись, как говорится, по душе. Все четко, размеренно, по раз заведенному распорядку. В свободное время любимым занятием стал футбол. Общевойсковое училище в Англии закончил с отличием. В чине младшего лейтенанта начал он военную карьеру в королевской армии. Незаурядные способности, исполнительность быстро продвигали его по служебной лестнице. Интересы Рахима ограничивались воинской частью. Все, что было за проходной, его не волновало. Политику не любил, никогда не пытался заниматься ею. К тому же всякая политическая деятельность солдат, а тем более офицеров и генералов вплоть до Апрельской революции категорически запрещалась. Но именно военные стали активной политической силой, которая поначалу смела короля с его трона, а потом уничтожила диктатуру Дауда… Новая революционная власть пришлась не по душе Рахиму. Он хотел было бежать, скрыться за рубежом, отсидеться в эмиграции, пока все не изменится к лучшему. Но не дали, Рахим опомниться не успел, как попал в умело расставленные силки ЦРУ. Теперь ему приказывали, а он исполнял, твердо веря, что приносит пользу своей родине…
Уже не один месяц подполковник был под строгим контролем разведчиков народной армии. Они не торопились с его арестом. Выясняли связи, явки, давали возможность заниматься вербовкой агентов, умело подбрасывали ему дезинформационный материал. Код, которым пользовался Рахим для связи с шефом, давно был раскрыт разведчиками… Когда взяли, сознался на первом же допросе, показания давал правдивые, исчерпывающие. Относительно своей судьбы иллюзий никаких не строил.
— Заслуживаю расстрела. Другого приговора не жду… Смерти не боюсь! — заявил он на допросе.