Необычайно романтичный

Белитц Беттина

– Да. Как можно скорее. Это только первый шаг. И самый маленький из всех. Поэтому ... не откладывай его на потом.

– Я должна себя поправить, Леандер фон Херувим.
– На один момент я остановилась, чтобы набрать воздух в легкие. Лежание лишило меня всей физической формы. Я даже больше не могла по-настоящему ругаться.
– Я уже сейчас ненавижу тебя.

– Как я уже сказал - хорошо.
– Губы Леандера сузились, и я почувствовала импульс подойти к нему и обнять. Но его глаза не утратили

уверенности. Он действительно говорил это всерьез. – Пожалуйста, сделай это.

Не сказав ни слова, я отвернулась от него и сжала зубы, чтобы не расплакаться.

Помириться с Софи - да, возможно у меня даже получиться, но как мне сделать это без лжи, это мне будет точно не по плечу. Но новый способ Леандера обходиться со мной, принимать все без гнева и возражений - о, это жгло и буравило мне сердце. Я чувствовала себя во всех отношениях колючей, но колючки прежде всего ранили меня.

С трудом я вспомнила, что Гуннар прошептал мне в ухо на прощание, прежде чем я зашла в самолет с Анни:

– Это будет не просто. Ты должна будешь бороться и верить. Но у тебя есть для этого сила. Подумай об этом, когда будешь сомневаться.

И как же я сомневалась! Но как только я услышала слова Гуннара в голове и увидела его умное, милое лицо, я немного успокоилась. Сегодня я еще останусь лежать и подумаю, как мне устроить все с Софи.

Сегодня у меня был еще перерыв. Завтра возможно уже станет все ярче и легче. И возможно Леандер вспомнит также то, что связывало нас вместе.

Глава 3

.

Женские разговоры

– Ладно, она будет сейчас здесь.
– Еще раз я посмотрела на часы, хотя проверяла уже двадцать секунд назад, сколько время. Я почти также нервничала, как перед нашим паркур-шоу на Рождество - и это из-за встречи с Софи. Я не могла выносить саму себя, когда приходила в такое замешательство и тем более, когда причиной было дурацкое примирение с мегерой. Что вообще могло случиться? Софи не могла причинить мне вред. Тем не менее, я не могла устоять на месте.

– Ты можешь теперь исчезнуть, Леандер ...

Но он сидел с опущенными веками в позе лотоса на моем письменном столе и делал вид, будто не слышал меня. Значит, так он доверяет мне - я должна без расспросов принимать все, а он лучшим методом считал чистый контроль. Он мерил двойным стандартом. К моей нервозности прибавился тлеющий гнев, который только усилил тошноту. Снова у меня появилось желание закричать или что сломать - как уже часто в прошедшие дни.

В тоже время я чувствовала себя для этого слабой. Смесь, коротая могла свести с ума.

Когда раздался звонок, я так испугалась, что ударилась коленом о прикроватную тумбочку и вскрикнула от боли. Звучные шаги мамы проникли через стену. Хорошо, она откроет Софи дверь. Это дало мне время взъерошить себе немного волосы и состряпать жалкое выражение лица.

Сегодня утром я с трудом пошла в школу, но почти не могла сосредоточиться на уроках, потому что усталость не хотела отступать от меня. Больше больная, чем здоровая я провела кружок шитья, потому что мы сильно отстали от нашего графика.

Но я была так пассивна, что в виде исключения ни одна из девчонок не начала плакать. Вместо этого они тихо и молча, нашивали на черную ткань блестки вручную так, как я показала им до этого, тоже тихо и молча, и при этом три раза уколола себе палец.

Именно очкастая после этого положила мне пластырь на стол и сразу же убежала на свое место, как будто существовала опасность, что я напрыгну на нее.

Теперь я была вымотана - я забралась снова на кровать и оттуда послала Софи SMS.

Хотя мы только сегодня целых четыре раза встретились в коридоре и столовой, но мне не хватало последней частички мужества (или же доброй воли ...), чтобы заговорить с ней. Так что я попыталась сделать это в письменной форме.

– Ты не можешь прийти? Я снова чувствую себя плохо. Просто не становится лучше.

Это не было ложью. Я чувствовала себя скверно и лучше не становилось. Возможно, мое ухо и исцелилось. Но все остальное погрязло в драме средней тяжести.

– Люси, у тебя гооости!

– Я в своей комнате!
– я коротко помахала рукой; последняя попытка выгнать Леандера, но он в своем неподвижном, застывшем состояние, чуть не составлял конкуренцию нашему Будде, который был все еще украшен браслетом бабушки Анни и в противоположность ко мне никогда не прекращал улыбаться.

– Привет.

– Привет, Софи.
– Смущенно я посмотрела мимо нее, после того, как поняла, что она не хотела простить меня только потому, что я была немного больна.

Ее лицо рассказывало длинную историю об упреках, упреках и еще паре упреков и украсила их выражением бездонного разочарования. Со скрещенными руками она оставалась стоять в метре от моей кровати и испытывающе оглядывалась в моей комнате.

Как только ее сузившиеся глаза достигли письменного стола, ее выражение лица немного расслабилось. Потом она в безупречном стиле мамы драматично вздохнула и села в подножие моей кровати.

– Все еще больна?

– Да, я ... ну, не больна, - быстро исправила я себя. Первое предложение, первая ложь - хорошо начала.
– Я вероятно уже не больна, но чувствую себя как-то плохо. И так со времени укуса змеи. Наверное, еще яд в теле.

– Это ... это действительно правда?
– переспросила Софи немного менее стервозно.
– Тебя укусила гремучая змея?