Необычайное путешествие
Шрифт:
Закончив объезд данников, скифы торопились к стоянке царя — порадовать его своими трофеями. Привалы давались редко и были очень коротки. Впрочем, была еще причина не задерживаться в пути: давно на пути колонны не попадалось ни реки, ни даже болотца, из которого можно было утолить жажду. Изнемогали мужчины, то и дело падали измученные женщины. Под ударами бича некоторые через силу поднимались, а другие оставались лежать в пыли, отмечая своими телами путь следования.
Вася то и дело поглядывал на Валерика, удивляясь, почему тот не жалуется по обыкновению. Губы мальчика упрямо сжаты, шагает он довольно твердо и даже поддерживает по очереди с Васей изнемогающую Кюльжан. Васе очень хочется поговорить с Валериком, но пересохший язык ему не повинуется.
"Подожду до привала, — думает Вася. — Теперь уж, наверное, скоро…"
Уже десятый день они находятся в пути, двигаясь все время куда-то на северо-восток. Вася уже научился готовить мясо «по-походному», как это делают скифы. Начальники дружин со своими приближенными варили мясо в больших бронзовых котлах. Большинство же воинов, а по их примеру — пленные, хорошо промыв желудки животных, наполняли их мелко нарезанным мясом, добавляли немного воды, золы вместо соли и варили, вернее, тушили это на кострах из кизяков и костей тех же животных.
Чем дальше двигалась колонна, тем чаще на их пути встречались огромные табуны лошадей и стада другого скота, принадлежащего скифам-кочевникам. Те передвигались вместе со своими семьями. Их женщины и дети помещались в войлочных шатрах, поставленных на шестиколесные повозки, которые тащили две-три пары быков.
Хозяева кочевок почтительно встречали царских скифов, Они угощали начальников дружин кумысом. Иногда, жалуясь на нехватку пастухов для их стад, выменивали на скот нескольких пленных из колонны побежденных, и Вася все время боялся, что их тройку разлучат.
Легче всех переносил походную жизнь Дозор. Он трусил мелкой рысцой рядом с колонной, то и дело проверяя, на месте ли его хозяин. Обед, приготовленный «в скифском стиле», определенно псу нравился, камнями в него никто не бросал. В этом отношении, по сравнению с пленниками, он был даже в привилегированном положении. Люди, частенько получавшие удары бичом, завидовали его собачьей жизни.
Судя по солнцу, было уже далеко за полдень, когда сперва животные, а потом и люди почувствовали по заметной влажности воздуха близость воды. Теперь уже никого не требовалось подгонять. Полудикие кони скифов, не слушая повода, понеслись вскачь. За ними ринулся рогатый скот. Пленные остались в сопровождении конвоя, но они теперь без подстегивания сами стремились вперед, к воде. Дозор, опередив всех, исчез и скоро вернулся с раздувшимися боками и весь мокрый. Он уже напился.
Наконец и пленники достигли широкой и быстрой реки.
— Борисфен, — торжественно сказал скиф, конвоировавший пленных.
— Значит, мы уже на границе скифского царства, — сказал Вася своим товарищам. — Ведь Борисфеном назывался Днепр.
— Это, наверно, греки придумали нашей реке такое название. Они крестить мастера, — отозвалась Кюльжан. — Наш родной Днипро и никаких Борисфенов! Выпьем еще водички за будущее этой чудесной реки.
И дети снова набросились на воду. После небольшого, как всем показалось, отдыха началась переправа. Всадники плыли рядом с конями, придерживаясь за их гривы. Пешим, в том числе и пленникам, были предоставлены надутые воздухом бурдюки, и вскоре река на всем видимом глазом пространстве покрылась людьми.
— Замечательно, — радовалась Кюльжан. — Это не то, что топать по пыли! Освежимся, по крайней мере, как следует. Вот только как Валерик? Он неважно плавает.
— А тут особенного умения не требуется, — успокоил ее Вася. — Только держись за бурдюк и шлепай ногами. Одно удовольствие. Впрочем, за Валериком, конечно, надо присмотреть на всякий случай. Да где же он?
— Он уже в воде, — воскликнула Кюльжан. — Плывем к нему скорее!
Они бросились в воду. Валерик несся по течению, держась за бурдюк. Лицо его было страшно бледно, но хранило то же выражение упорства, которое привлекло внимание Васи в пути. Рядом с Валериком плыла, одной рукой держась за бурдюк, другой прижимая к груди ребенка, вдова убитого сына Мирослава. Испуганный малыш ревел во все горло и рвался из рук матери. Женщина обессилела. Рука ее беспомощно соскользнула со шкуры, и она вместе с ребенком скрылась под водой. Плывшие за ними на некотором расстоянии Вася и Кюльжан поспешили на помощь. Но тут произошло нечто невероятное. Валерик, взмахнув руками, бросился в воду в том месте, где скрылась женщина. Спустя несколько секунд, Валерик вынырнул уже значительно ниже и отчаянно забарахтался, то и дело захлебываясь водой. Одной рукой он держал за шиворот ребенка.
Сильным рывком опередив Васю, Кюльжан подплыла к Валерику, подставив ему свое плечо.
— Молодец, Валерик… Спокойненько… — приговаривала она. — Держись за мое плечо… Опустись в воду так, чтобы только твой нос торчал наружу… Так будет легче обоим… Давай сюда малыша… Не бойся… Выплывем. Вася-а! Гони сюда бурдюк!
Вася направил к ним бычью шкуру, и скоро все трое облегченно перевели дух. Мать малыша ниже перехватил один из скифов и, намотав на руку ее длинную косу, теперь буксировал к приближающемуся противоположному берегу.
— Как это ты решился, Валерик? — не утерпел Вася. Тот молчал. Все его внимание как будто бы было поглощено непривычным способом передвижения.
Очутившись на берегу, все, не исключая и Дозора, растянулись на песке, тяжело дыша, как выброшенные на сушу рыбы. Женщина, придя в себя, вскрикнула, заметалась по берегу, но, увидев своего ребенка на руках окликнувшей ее Кюльжан, бросилась к детям. Схватив своего малыша, она поочередно осыпала поцелуями то его, то смущенную девочку, то Валерика.
Отдохнув, дети вспомнили, что в этот день они ничего не ели. Поэтому Вася покорно встал и отправился к лагерю скифов на разведку.
Но, еще не дойдя до лагеря, Вася почувствовал, что там случилось нечто необычайное. До него донеслись громкие крики. Подстегиваемый любопытством, Вася прибавил шагу и вскоре очутился в расположении лагеря.
Там царила полная суматоха. Суровые воины вели себя сейчас как буйно помешанные. Одни с остервенением расцарапывали свои физиономии, другие наносили себе кинжалами неглубокие раны, отрезали ножом пучки волос, а некоторые в азарте прихватывали и часть уха. Один воин без сожаления проткнул стрелой свою левую руку, и многие сейчас же последовали его примеру. Все это сопровождалось дикими криками.
Вася шел, с удивлением наблюдая за этим массовым приступом острого помешательства. Вскоре он увидел две богатых колесницы, которых раньше не было в колонне. Осторожно пробираясь между беснующимися людьми, Вася подошел поближе к колесницам.
На одной полулежал, полусидел человеческий труп в скифской одежде, богато расшитой золотом. На его голове красовалась золотая же диадема. Лицо и руки трупа даже для покойника были неестественно желты. Полуоткрытые мертвые глаза бессмысленно глядели перед собой.