Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
После следствия, продолжавшегося четыре месяца, у следователя сложилось следующее убеждение: граф и графиня Субиз, сильно нуждаясь в деньгах, что в самом деле было верно, продали ожерелье. Он прекратил дело.
III. Новое открытие, не выяснившее, однако, тайны
Кража ценного ожерелья нанесла Субизам удар, от которого они долго не могли оправиться. С тех пор, как исчезло сокровище, обеспечивавшее им кредит, кредиторы сделались более требовательными, и доставать деньги было гораздо труднее. Одним словом, им грозило бы полное разорение, если бы они вовремя не получили двух больших наследств.
Гордости их также был нанесен удар: с исчезновением ожерелья они как будто утратили часть своей знатности. Графиня подозревала в краже свою прежнюю подругу. Сначала Генриетту переместили на тот этаж, где жили слуги, а вскоре и совсем удалили.
Жизнь супругов потекла спокойно, без каких-либо значительных происшествий.
Через несколько месяцев после отъезда Генриетты, графиня получила от нее письмо, которое ее страшно удивило:
«Графиня! Я не знаю, как вас благодарить. Это не мог сделать никто другой, кроме вас, потому что никто другой не знает моего убежища в этой деревушке. Извините меня, если я ошибаюсь, и примите по крайней мере мою признательность за все ваши прежние благодеяния»…
Что хотела она этим сказать? Настоящие и прежние благодеяния графини по отношении к ней сводились к целому ряду несправедливостей. На просьбу графини объяснить дело она ответила, что получила по почте обыкновенным, не заказным письмом, два билета по тысяче франков. На конверте, который она присоединила к своему ответу, был штемпель Парижа и ее адрес. Откуда появились эти две тысячи франков? Зачем послали их ей? Началось следствие. Но можно ли было напасть на какой-нибудь след среди такой путаницы?
То же самое повторилось через год, и затем опять через год в третий раз, и так продолжалось шесть лет, с той только разницей, что в пятый и шестой раз сумма увеличилась вдвое, что позволило Гентриетте, которая внезапно заболела, серьезно полечиться.
Другая особенность: после того, как почтовая администрация задержала одно письмо под тем предлогом, что оно не было заказное, два других письма были отправлены, как полагается: первое со штемпелем предместья С.-Жермен, другое — Сюрена. Отправитель подписался сначала Анкети, другой раз Пешар. Адреса, которые он дал, были вымышлены.
Через шесть лет Генриетта умерла. Все так и осталось тайной.
IV. Объяснение, которого никто не ожидал
Дело это было одним из тех, которые способны надолго заинтересовать общественное мнение. И как удивительна была судьба этого ожерелья, которое, взволновав всю Францию в конце XVIII века, снова заставило говорить о себе целый век спустя. О том, о чем я собираюсь рассказать, не знает никто, кроме заинтересованных в этом лиц и еще нескольких человек, которых граф просил сохранить рассказ в тайне.
Это было пять дней назад. В числе приглашенных к завтраку у графа Субиза находились его двоюродная сестра и две его племянницы; из мужчин были: д'Эссавиль, итальянец Флориани, с которым граф познакомился в Сицилии, и генерал де Рузьер, старый приятель графа. После завтрака подали кофе. Завязался разговор, и в конце концов зашла речь об известных преступлениях. По этому поводу генерал де Рузьер, который никогда не упускал случая подразнить графа, вспомнил историю ожерелья, разговора о котором граф терпеть не мог. Сейчас же каждый стал высказывать свое мнение о том, как следовало тогда начать розыски вора. И, конечно, все эти гипотезы противоречили одна другой, и все были одинаково неприменимы.
— А каково ваше мнение? — спросила Флориани графиня.
— У меня нет на этот счет никакого мнения.
Послышались протестующие восклицания. Он как раз только что рассказывал о различных преступлениях, в которых ему пришлось в былое время разбираться со своим отцом, судьей в Палермо, и заявил при этом, что подобные вопросы его очень интересуют. Так как все продолжали настаивать, он подумал, а затем, задав несколько вопросов, сказал:
— По первому впечатлению мне кажется, что это дело совсем уж не так трудно разгадать.
Граф пожал плечами. Флориани продолжал немного поучительным тоном:
— Вообще, для того чтобы разобраться в каком-нибудь преступлении, надо установить, каким образом и при каких условиях оно могло быть совершено. В данном случае все очень просто, так как нам приходится иметь дело с единственной и неоспоримой достоверностью: никто не мог проникнуть в комнату иначе, как через дверь хозяев или через окно маленькой комнаты. Но невозможно открыть снаружи запертую изнутри дверь. Следовательно, вор вошел через окно.
— Окно было закрыто и его нашли закрытым, — резко возразил граф.
— Для этого, — продолжал Флориани, не обратив внимания на возражение, — надо было только сделать мостик между балконом кухни и выступом окна, и как только футляр…
— Но я вам повторяю, что окно было закрыто! — воскликнул граф нетерпеливо.
На этот раз Флориани должен был ответить. Он сделал это спокойно, как человек, которого не могло смутить такое несущественное возражение.
— Я хочу верить, что оно было закрыто. Но ведь там была форточка!
— Откуда вы знаете?
— Это должно быть так: иначе кража совершенно необъяснима.
— Форточка была закрыта так же, как и окно. На это даже не обратили внимания.
— Напрасно, при внимательном осмотре заметили бы, что она была открыта.
— Как так?
— Я предполагаю, что она так же, как и другие форточки в вашем доме, открывается посредством шнурка из плетеной проволоки, на нижнем конце которого кольцо. Оно приходилось между окном и сундуком.
— Да, но я не понимаю…