Необычайные приключения корабельной собаки
Шрифт:
Госпиталь находился на вершине горы, куда вели каменные ступени. У главного входа стоял пожилой моряк с винтовкой на плече. Он вызвал нам дежурного врача, с разрешения которого мы прошли во двор, где в тени акаций стояли длинные скамейки. Я сел на одну из них, положив рядом сумку с купленными на рынке фруктами, а Николай пошел разыскивать Грипича.
Потом по просьбе Грипича я поведал о днях, проведенных с разведчиками.
— Считай, что тебе повезло. Получил боевое крещение и на суше, обняв меня за плечо подытожил наш
Из госпиталя один за другим выходили раненые в синих халатах с шалевыми воротниками и отороченными белой материей рукавами. Такой же халат был и на Грипиче. Правая рука минера, затянутая затвердевшим гипсом, держалась на перевязи.
— Никола, — поинтересовался Белов, подергивая тесемки нижней рубашки своего друга. — А где твой тельник?
— Понимаешь, тут такое дело… Здесь лежит много морских десантников. А получен приказ одевать нашу братву в армейскую форму. Оно, конечно, удобней и ладней. Попробуй пробежать метров пятьсот в наших широких брюках?! Да и сапоги теплее и удобнее ботинок со шнурками… Приходят к нам моряки перед отправкой в десант и мы отдаем им свои тельняшки… Какой же моряк без тельняшки?
— И знаете что, — веселее продолжал Грипич. — Когда десантники выстраиваются перед посадкой на корабли, командиры только диву даются: у каждого «морская душа» под гимнастеркой. Флотские тыловики просто с ног сбились. Понять не могут, откуда тельняшки берутся? А братва только ухмыляется…
Грипич помолчал и перевел разговор на другую тему.
— Значит, потеряли Боцмана. Такую собаку проворонили! Это можно простить юнге… А ты-то, товарищ старшина, куда смотрел? Тоже мне моряки… Вам бы видеть море с берега, да корабли на картинках. Ладно уж… Следуйте за мной…
В дальнем углу госпитального двора возле сторожки приютилась собачья конура.
— Налет, ко мне! — позвал Грипич.
Из конуры выскочил… Боцман. Он подпрыгивал, лаял, отбегал от нас на несколько шагов и большими скачками возвращался назад. Радости его, казалось, не будет предела.
Но почему Грипич назвал его Налетом, и наш Боцман откликнулся на этот зов?
— Налет он… Налет, юнга! — словно угадав мои мысли, пояснил Грипич. — Признал собаку один из десантников…
Боцман — Налет
Увязавшись за Грипичем в госпиталь, Боцман так и остался здесь.
Каждое утро он подбегал к окну палаты, где лежал наш минер. И тогда раненые, кто уже мог ходить, открывали окно первого этажа и кормили собаку остатками госпитальной пищи.
Однажды Боцману каким-то образом удалось проникнуть во внутрь помещения. Врачебный осмотр закончился, медсестер не было и Боцман, никем не остановленный добрался до койки Грипича и сел рядом. Николай здоровой рукой гладил собаку, когда палатную тишину нарушил негромкий голос:
— Налет, Налетушка… Иди ко мне, дорогой…
Сказал это накануне поступивший раненый в живот моряк.
Боцман навострил уши, затих и оглянулся.
— Налет! — чуть громче донеслось снова.
Собака вышла на середину палаты, а потом медленно, словно раздумывая, пошла туда, откуда доносился клич. Осторожно положив передние лапы на край больничной койки, она начала лизать руки, лицо раненого моряка и просительно поглядывала на других окружающих, словно приглашая разделить радость этой встречи.
Но вскоре пришла дежурная медсестра и выгнала собаку из палаты.
Вечером Грипич подошел к койке моряка, которого нежно ласкал Боцман, и спросил:
— Откуда, браток, знаешь собаку?
— С десанта еще… — уточнил тот и рассказал следующее.
У них, в батальоне морской пехоты, который одним из первых высаживался десантом в районе станички, и жила эта собака. О четвероногом друге десантников ходили легенды. Сообразительный от природы, Налет удивлял и своей сноровкой. Никто не учил его ползать, да и времени на это не хватало. Бои не прекращались ни днем, ни ночью…
Налет носил донесения и приказы командиров, для чего десантники использовали его ошейник. И, когда нужно было, он, прижимаясь к земле, ползал под колючей проволокой, пробегал под артобстрелом, мог несколько минут пролежать неподвижно, если чувствовал опасность.
А позже десантники приладили наперевес две противогазные сумки и Налет доставлял в них патроны на линию огня. И не раз выручал морских пехотинцев в самых трудных ситуациях.
Даже фашисты, по показаниям пленных гитлеровцев, прознали о собаке «черных дьяволов». Вражеские снайперы охотились за ней, но Налет всегда выходил победителем из поединков.
В последней рукопашной схватке Налет вцепился зубами в руку немецкого офицера, который пытался из парабеллума пристрелить этого самого десантника, поведавшего Грипичу историю собаки.
Пуля, нацеленная фашистом прямо в сердце моряка, угодила в живот…
В тот же день группа десантников отправилась в тыл врага. Они взяли с собой и Налета.
— А ты говорил десантнику, как и где мы нашли собаку? — спросил я у Грипича.
— Он сам поинтересовался…
— А про бескозырку? Там ведь были буквы «ПБ». Может, он что-то знает…
— Не успел разузнать. Умер вчера десантник…
Как я коком был
Сразу после побудки меня вызвал мичман и сказал:
— Ты знаешь, что дядю Сашу откомандировали в штаб. Придется тебе, юнга, кормить нас. Справишься?
— Справлюсь! — лихо заявил я, обрадованный таким доверием.
Правда, мой опыт в поварском деле замыкался на чистке картошки и резке хлеба, а к пище я относился потребительски. Ни дома, ни в пионерских лагерях, когда ходили в походы с ночевкой, я не вникал в секреты кулинарии, считая ее не мужским занятием.