Необычное задание
Шрифт:
— Плохо вы его знаете… — грустно вздохнул Дмитрий Юрьевич, наперед считав с лица нашего главного героя всю защитную аргументацию.
— А вот и неправда, — невзирая ни на что, продолжал гнуть свою линию Плечов. — Очень даже хорошо! Он честный и, что немаловажно, — прямой человек. Между прочим, из староверов, о моральных принципах которых вам должно быть известно.
— Это правда, — согласился Мыльников. — Еще наши родители тесно дружили. А я, если хотите знать, с его идейными наставниками
— Академиком Готье, профессорами Бахрушиным и Городцовым? — понимая, что таким образом академик в очередной раз проверяет его на профпригодность, сделал необходимые уточнения Ярослав. Что важно — совершенно безошибочно.
— А труды самого Рыбакова вы читали? — не сбавлял напора Мыльников.
— Естественно.
— И как относитесь к его размышлениям о россоманах?
— Положительно.
— Смею вас заверить, что к такой трактовке этого научного термина Бориса подтолкнул именно я!
Дмитрий Юрьевич распалился до такой степени, что, казалось, вот-вот закипит от негодования. Секретному сотруднику даже захотелось полить его водой. Прямо из брандспойта, если б тот вдруг оказался под рукой, или хотя бы из уже работающего крана.
Однако поступить так Плечов, естественно, не мог. Не только по отношению к этому седовласому, умудренному опытом человеку, но и к любому другому — врожденная интеллигентность не позволяла. Более того, с каждым уходящим мгновением жизненная позиция академика вызывала у него все больше симпатии, понимания и даже… неподдельного восхищения!
Да, он имеет иную — альтернативную, — как говорят, точку зрения по многим вопросам современности.
Да, не гордится властью рабочих и крестьян.
Да, соблюдает ряд давно попранных законов и правил.
Но ведь, по большому счету, Ярослав и сам такой…
Упрямый, со своими принципами и идеалами, которым он никогда не изменяет.
Зато — преданный и верный!
Какого-либо подвоха от таких ожидать не следует. Никому и никогда!
— Да не горячитесь вы так, пожалуйста, уважаемый коллега. Успокойтесь. Угомонитесь. Все будет хорошо. О’кей, как любят говаривать наши зарубежные коллеги! — примирительно улыбнулся Плечов. — У меня лично, да и у всех моих товарищей нет абсолютно никаких оснований не доверять вам.
— Спасибо. Я, с вашего разрешения, продолжу?
— Будьте добры.
— Более того, именно ваш покорный слуга предложил Борису тему докторской диссертации.
— "Ремесло Древней Руси"?
— Как? Вам даже такое известно?
От удивления профессор перестал теребить бороду и, к восторгу остальных, наконец-то присел на стул, стоявший невдалеке от дивана.
— Конечно. Все материалы исследования уже опубликованы в соответствующих изданиях и сейчас находятся в свободном доступе, — откровенно
Последнюю новость Мыльников откровенно проигнорировал. Может, это имя ему ничего не говорило. А может, просто предыдущий фигурант в научном плане представлял гораздо больше интереса?
— Значит, защитился Бориска? — задумчиво бросил Дмитрий Юрьевич, вглядываясь в неведомую даль, ограниченную потолком его квартиры, и вдруг вскочил со стула, чтобы снова и снова нарезать круги вокруг своих новых знакомых, с каждым разом увеличивая их диаметр, а, значит, и площадь.
— Так точно. В эвакуации, — подтвердил Ярослав.
— Но сейчас он уже в Москве?
— Да.
— Как бы я хотел встретиться с ним. Как бы хотел!
Он распалился чуть ли не до белого каления и принялся уже не ходить, а бегать по фигурному паркету.
— Погодите. Покончим с текущими делами, и я все организую, — как бы между прочим пообещал Плечов.
— Прекрасно, — опять угомонился академик и резко переключился на личность нашего главного героя. — Вы по специальности тоже археолог?
— Никак нет. Ваш коллега — философ, кандидат наук.
— Такой молодой… Бедная Россия, бедная… А может, наоборот — богатая ранними талантами, а?
— Не знаю, — пожал плечами Ярослав.
— Позвольте полюбопытствовать, кто ваш научный руководитель?
— Фролушкин.
— Федор Алексеевич?
— Да.
— Гений… Единственный ученый, мнение которого я почти всегда разделял.
— Был.
— Что значит — "был"?
— Убили его враги.
— Сожалею… Как? Кто? Когда? За что?
— Думаю, те же самые люди, которые будут противостоять нам и в этот раз.
— Что вы говорите? Что вы говорите?
Постоянное повторение, дублирование по несколько раз одних и тех же фраз откровенно раздражало малословного нелегала, но у каждого, как говорится, "свои тараканы". Если хочешь подружиться с оппонентом, надо просто не замечать его недостатков…
А Мыльников продолжал:
— Бог ты мой, Федор Лексеич… Какая величина! Какая глыба! По масштабу таланта с ним может сравниться разве что тезка наоборот.
— Алексей Федорович? — сразу догадался Ярослав.
— А вы и его знаете? — на сей раз академик не просто удивился. Он был поражен. И не мог вымолвить ни слова, как когда-то Рыбаков в его собственном присутствии.
Но у Плечова оставалось в запасе еще немало козырей!
— С недавних пор Лосев работает у нас на кафедре истории философии. Возглавляет сектор логики.
— И он, стало быть, продался вашей советской власти?
— Выходит так!
— Вот уж от кого не ожидал, от того не ожидал… Все! Мне срочно надо в Москву! Срочно!