Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2
Шрифт:
Юра играл в оркестре с большим удовольствием, и, конечно, совсем не за паёк. Ему нравилось участвовать в коллективной музыкальной игре, пользоваться большей свободой в отлучках из дома и некоторым почётом: он получал за свой труд определённое вознаграждение. И наконец, самое главное, что он ценил, пожалуй, больше всего, это возможность освободиться от многих домашних работ, делать которые он не любил. Само собой разумеется, что эти работы ложились дополнительным бременем на Бориса.
За последний год семья Стасевичей стала ощутимее испытывать материальные трудности: запасы продуктов, материи, одежды и разнообразных мелочей (ниток,
На развитии болезни сказывались и замеченное ею в последнее время изменение отношения к ней мужа. Многие злые языки болтали, что жившую в лесничестве служанку – здоровую, молодую, довольно красивую мордовку Арину Иосиф Альфонсович превратил в домоправительницу не просто так, что, кроме служебных, между ними имелись и другие отношения. Эти слухи, распространявшиеся, возможно, с тем, чтобы выжить Арину из лесничества, где она была действительно настоящей, хорошей, строгой и заботливой хозяйкой, дошли и до ушей ребят.
Боря и тем более Юра, уже достаточно начитавшиеся всяких романов, осуждали «разлучницу» Арину и, хотя часто бывая в лесу, они ни разу не видели, чтобы взаимоотношения Арины и Стасевича вышли за рамки служебных, стали относиться к Арине с некоторым предубеждением.
Таким образом, для развития болезни Янины Владимировны причин было много. Её раздражительность, вспышки истерии, несправедливость в обращении с окружающими отражались на всех, и в особенности на детях, очень тяжело. Стасевич торопился повезти жену в Москву.
Глава пятая
Отвлечёмся немного в сторону от нашего рассказа и опишем последние дни жизни «третьего» дедушки нашего героя – Николая Осиповича Шалина, умершего весной этого 1920 года.
Мы уже упоминали о том, что Шалин к концу Германской войны вновь обрёл былую славу лучшего сапожника Темникова. Как ни странно, но помог ему в этом сам царь, как шутила его жена Анна Никифоровна.
С началом войны царским указом была запрещена продажа водки, а так как Шалин других спиртных напитков, кроме водки, не признавал, то он волей-неволей вынужден был сперва сократить, а затем и совсем перестать пить. Это, конечно, сказалось на его ремесле, жизнь семьи улучшилась.
Когда пришла Октябрьская революция, Шалин, уже почти совсем старик, встретил её довольно равнодушно, но переворот в его жизни, и очень значительный, произвела именно эта революция.
С середины 1918 года сапожников Темникова решили объединить в артель, и председателем этой артели единогласно избрали старейшего и лучшего сапожника в городе – товарища Шалина. Такое доверие людей польстило Николаю Осиповичу, он вырос в собственных глазах и отдался этому новому для него делу с большой страстностью и энтузиазмом. К удивлению многих горожан, этот простой, почти неграмотный сапожник оказался не только отличным мастером, о чём все знали и раньше, но и замечательным организатором людей.
Артель, работавшая под его руководством, выполняя важные заказы для нужд Красной армии, справлялась со своей задачей очень хорошо. Обувь, сшитая шалинской артелью, считалась одной из лучших. В Темников часто поступали благодарственные отзывы о ней из частей молодой Красной армии. И теперь белый как лунь, с длинной седой бородой, чуть-чуть сутуловатый высокий старик Шалин стал довольно известным и почётным лицом в городе. Вскоре его избрали депутатом местного совета.
Анна Никифоровна при таком возвышении своего мужа прямо-таки расцвела. Она и до этого считала своего Николая Осиповича (между прочим, даже дома она его по-другому не называла) умным и толковым человеком, только не очень счастливым; теперь, когда его ум был признан другими, она была безмерно рада.
И хотя их маленькое семейство, несмотря на изменившееся положение его главы, продолжало жить по-прежнему скромно и даже бедно, оба этих старых человека были жизнью довольны. Огорчало их отсутствие вестей от Ани, её мужа и Веры, живших далеко в Сибири. Связи с ними не было.
После смерти Пигуты Анна Никифоровна несколько раз приглашала Борю к себе, обмывала его, стирала, чинила его бельишко, с большой радостью принимая его как родного. И ему нравилось бывать в их маленьком, чистеньком, бедном, но таком уютном домишке. Казалось, что у этих старичков будет спокойная жизнь…
Весной 1920 года Николаю Осиповичу исполнилось 80 лет, а через несколько дней после своего дня рождения он заболел воспалением лёгких. Лечившему его Рудянскому спасти больного не удалось: в то время нужных лекарств в Темникове не было, да и вообще пневмония (воспаление лёгких), особенно у стариков излечивалась только в тех случаях, когда с нею справлялся организм больного, радикально помогать больному было нечем. Через семь дней Шалин скончался.
Хоронили его с большим почётом: кроме церковного хора, его провожал и духовой оркестр. Сейчас такое сочетание на похоронах может показаться необычным, но тогда похороны, в которых участвовали и священники, и духовой оркестр одновременно, были не такой уж большой редкостью.
Вернёмся к Боре. Пребывание в лесничестве ему всегда нравилось, во-первых, потому, что он избавлялся от нудной темниковской работы: не надо было возить воду, колоть дрова, чистить хлев, подметать двор и тому подобное. Здесь, кроме работы на пасеке, которая ему доставляла удовольствие, иногда нужно было помогать работникам на огороде или в поле, но и эта работа, к которой он за два года уже привык, не очень сильно утомляла. Кроме того, когда мальчик не работал в поле или на пасеке, у него всегда оставалось много времени для того, чтобы почитать, а читать он любил. Правда, много читал он и в Темникове, но это были книги из библиотеки: приключения, описанные Жюль Верном, Майн Ридом, Буссенаром и другими, здесь же он читал такие книги, которых больше не видел нигде.
Дело в том, что в лесничестве осталась большая часть библиотеки Янины Владимировны – главным образом, различные популярные медицинские книги, рассказывавшие о таких вещах, о которых взрослые с детьми не говорят. В этом отношении Боря, Юра, да и их друзья предоставлялись самим себе. Боря уже давно знал, что детей не приносят аисты и их не находят в капусте; давно уже знал, чем отличается мальчик от девочки, неоднократно видел акты совокупления домашних животных, но в его детском мозгу многое ещё не укладывалось.