Необыкновенное приключение Никиты Рощина
Шрифт:
Василий Тыркин велел Никите пристроиться писать на подоконнике, вынул из-за обшлага бланк "Удельного Ведомства Виноделия", найденный им среди мусора, и сказал:
– Пиши: Российская Федеративная Республика...
– А тут напечатано - "Виноделие". Его зачеркнуть?
– спросил Никита.
– Нет, не зачеркивай, они с виноделием хуже спутаются. Пиши: "Спешно, совершенно секретно. Во исполнение приказа товарища Главкомброд..."
– Это что же значит?
– А черт его знает... Пиши непонятнее: "Приказано - главного агента гидры контрреволюции, кровавого буржуя, Алексея Рощина,
– Как-нибудь пострашнее.
– Пиши: "и товарищу Никите Выпусти Кишки..." Когда замечательная бумага эта была написана, мальчики пошли на базар, купили молока и вяленой рыбы и поели. Никиту прогрело солнце, он лег ничком на чахлой травке, растущей вокруг собора, и сквозь сон слышал то людские голоса, то грохот колес, то острый свист стрижей, летающих как ни в чем не бывало над куполом колокольни.
В сумерки Василий Тыркин растолкал Никиту, мальчики зарядили винтовки и пошли к низкому дому. Переходя площадь, они встретили рослого парня-солдата,- хмуро опустив голову, он брел, загребал пыль огромными сапожищами. Василий Тыркин окликнул его:
– Какого полка?
– Интернационального,- ленивым языком едва выговорил парень.
– Иди за нами.
– Это почему я должен за вами идти?
– Молчать, товарищ!
– крикнул Василий Тыркин, задирая к нему нос.Читай приказ,- и он сунул в лицо ему бумагой. Парень поглядел, поправил винтовку на плече и сказал уже смирно:
– Ладно, идемте, товарищи.
К воротам низкого дома едва можно было протолкаться: люди всякого сброда орали, требовали выдачи пайков и табаку, грозились устроить "вахрамееву ночь" в городе, с руганью лезли на крыльцо и шарахались в темноту. Трещали, как бешеные, мотоциклетки. Два прожектора ползали пыльными лучами по темным окнам домов на площади, выхватывали из мрака отдельные бегущие фигуры.
Василий Тыркин пробился к воротам, где стоял часовой - усатый человек в широкополой, очевидно дамской, шляпе, и сказал ему сурово:
– Отворяй ворота.
– По чьему приказу?
– Российская Федеративная Республика. Спешно, совершенно секретно... Читай, тебе говорят... Мне некогда.
Мрачный человек в дамской шляпе посмотрел на бумагу, поводил по ней усами и, все еще нехотя, отворил калитку в воротах. Василий Тыркин, Никита и парень - их спутник - вошли во двор.
– Эй, где дневальный?
– закричал Василий Тыркин - Что за порядки!
– Здесь,- откликнулся из темноты бодрый голос.
– Выдать по ордеру Алексея Рощина, буржуя... Живо, товарищ, не теряйте революционного времени!
– Рощин... Алексей Рощин,- пошли голоса в глубине темного двора.
Никита, вглядываясь, различал сидящие на земле унылые фигуры. Вдруг, точно иглой прокололо ему сердце,- от стены медленно отделился и подходил отец в накинутом на плечи пальто. Голова его была забинтована тряпкой.
– Я здесь,- проговорил он тихо и глухо.- За мной пришли?
– Молчать, кровавая гидра!-закричал Василий Тыркин, замахиваясь на него прикладом. Алексей Алексеевич вздрогнул, всмотрелся и прикрыл низ лица воротником.
– Ведите,- отрывисто сказал он.
Василий Тыркин и ленивый парень поволокли его под руки к воротам, но здесь вышла заминка: часовой в дамской шляпе, приотворив после сильного стука калитку, сказал, что сейчас было распоряжение - никого со двора не выпускать. Василий Тыркин опять показал бумагу, часовой замотал усами,- не могу, К спорящим придвинулись люди с той стороны ворот, раздались голоса:
– Какие это порядки,- мы ловим, а они уводят.. Кто им дал разрешение?.. Покажи пропуск... Комиссара надо позвать... Товарищ, беги за комиссаром...
Во время этой толкотни Никита отыскал страшно задрожавшую, холодную, как лед, руку отца и прижался к ней губами. Василий Тыркин пытался, перекрикивая голоса, читать бумагу, но чья-то рука вырвала ее. Тогда он, ощетинясь от злости, сорвал с плеча карабин, прикладом ударил усатого человека по дамской шляпе и выскочил за ворота. Ленивый парень толкнул туда же Алексея Алексеевича и закричал вдруг исступленным голосом:
– Расступись, убью!..
Толпа подалась, несколько человек шарахнулось с дороги. Зазвякали ружейные затворы, но Никита и Алексей Алексеевич, держась за руки, уже далеко бежали по темной площади. Позади ударили выстрелы.
Отец сильнее сжал руку Никиты. Вдруг впереди бегущих вывернулся Василий Тыркин, крикнул: "Налево, в переулок, к речке!" - повернулся, припал на колено и выпустил в преследующих всю пачку.
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
Заслоняя огромною тенью звезды, высоко над палубой, на рее висела распяленная туша быка. Большая Медведица опрокинулась золотым ковшиком над черным и выпуклым морем. Темный дым из пароходной трубы отходил в сторону и далеко был виден на звездном небе. Высокие мачты, перекладины рей и туша быка были неподвижны, звездное же небо едва покачивалось.
Никита лежал на открытой палубе. Рядом с ним похрапывал отец, завернувшись в одеяло, по другую сторону спал Василий Тыркин. На свертке канатов сидел, мучась бессонницей, босой старичок, бывший очень важным когда-то человеком. По всей палубе, пропахшей вареными бобами и салом, лежало множество спящих тел. Вот кто-то приподнялся, оглядываясь дико, и опять с сонным рычанием повалился на подстилку. Наверху, между лодок, желтел свет сквозь жалюзи капитанской каюты. В ней открылась дверь, вышел коренастый человек в белом - капитан, и стоял неподвижно, глядя на усыпанное звездами небо, на Млечный Путь. Эти звезды, и Млечный Путь, и Большая Медведица были наверху и внизу, в черной бездне. Огромный пароход, полный спящих, бездомных людей, казалось, летел в звездном пространстве.
Босой старичок, сидевший неподвижно на канатах, пошевелился, поднял голову от колен и проговорил громко, но, очевидно, сам для себя:
– Глаза бы мои тебя не видали...
И сейчас же за его спиной поднялась голова в очках, без усов, с остроконечной бородкой. Поднялась осторожно и стала слушать. Это был агент контрразведки.
– Ах, Африка, Африка,- проговорил старичок. Никита понял, что старичку ужасно трудно,- не по годам,- ехать босиком в Африку, куда вот уже седьмые сутки шел пароход. Никита положил руки под голову и стал думать об Африке: