Необыкновенные приключения Гранстулафия по прозвищу Невешайнос
Шрифт:
– Вот она, моя игла! Мы спасены!
От радости пустились в пляс внуки сапожника, закружились в воздухе с громкими криками воробьи. Жена сапожника в качестве угощения вынесла птицам целое ведро пшена. Радость била ключом.
Но вот сапожник поблагодарил Невешайноса и воробьев и уселся за работу. Бабушка, внуки и Невешайнос вернули на прежнее место разбросанное сено. Потом все уселись ужинать. Хотя на душе у Тула и было тяжело – он все время думал, как там родители, – но общая радость передалась и ему. Он уплетал ужин за обе щеки, а жена сапожника, видя это, то и дело подкладывала ему вкусные кусочки.
За ужином Невешайнос почувствовал себя очень неловко, увидев, что старушка положила около его тарелки какой-то железный предмет, по форме похожий на вилы, но только очень маленькие. Что с ним делать – этого наш герой не знал. В его семье пользовались только ложкой, а когда ели мясо, что случалось только по праздникам, то обходились руками и одним ножом на всех. Спрашивать Невешайнос постеснялся, но будучи человеком сообразительным, решил посмотреть, что делают с этими маленькими вилами другие, прежде всего сам сапожник и его жена. Кстати, от них он узнал, что незнакомый предмет называется вилка. От сапожника не ускользнуло, что его гость незнаком с вилкой. В этом не было ничего особенного, в конце шестнадцатого века – а именно тогда случились все эти события – вилки были нечастым столовым прибором, тем более в семье бедняка. А сапожник? Разве он не был бедняком? – Нет, ведь он был придворным сапожником у графа, а тот не был жадным, и за хорошую работу платил щедро, но очень строго наказывал тех, Кто не вовремя выполнял его приказания. Под горячую руку он мог даже отрубит голову ослушнику, но такое, правда, случалось очень редко, а вот бросить в тюрьму или избить палками – это, как говорится, не залеживалось.
Но вернемся в гостеприимный и радостный по случаю избавления от опасности дом сапожника. Заметив затруднения Невешайноса, сапожник показал ему, как держать вилку в левой руке, как накалывать на нее куски мяса. Невешайнос стал было возражать доброму хозяину, что, мол, эта наука ему ни к чему, нос старик сказал:
– Ничего, парень, никто не знает, что с ним будет завтра или через неделю, может быть, тебе придется сидеть за одним столом с каким-нибудь важным и знатным господином, а то и с самим королем. Вот тут-то и вспомнишь меня. Действуй смелее. Ничего сложного тут нет.
И правда, уже к концу ужина Невешайнос орудовал вилкой так уверенно, что никто бы не подумал, что он держит ее впервые в жизни. Потом это ему очень пригодилось, но об этом – в свое время.
За вечер сапожник дошил сапоги и утром отнес их графу. Тот остался очень доволен и хорошо заплатил мастеру. Но Невешайносу устроиться помощником лесника не удалось. Оказалось, что король Жадей уже послал своего гонца к соседу предупредить, чтобы Невешайносу не дали возможности жить так близко от родителей. Служитель, у которого побывал Невешайнос, так прямо и сказал:
– Нам такие опасные бунтовщики не нужны, скажи спасибо, что великодушный король Адей Первый еще пожалел тебя.
Напрасно пытался просить за мальчика и сапожник. По пути домой сапожник предложил своему гостю остаться в городе и начать учиться сапожному ремеслу. Но Невешайнос с благодарностью отказался, сказав, что он не привык жить в городе, и раз уж ему не разрешили остаться помощником лесника здесь, он пойдет дальше, в другое королевство. Сапожник не стал с ним спорить, а пригласил в свою комнату, с таинственным видом открыл стоявший там сундук, достал сверток, развернул его и вручил мальчику очень легкие и красивые красные сапоги. Невешайнос с огорчением увидел, что они рассчитаны на взрослого. Но старик, заметив это, сказал:
– Не вешай нос! Не стесняйся, надевай сапоги!
– Но ведь они мне страшно велики.
– Надевай, надевай, не пожалеешь.
Мальчик надел и – о, чудо! – сапоги, только что казавшиеся очень большими, оказались ему впору.
– В чем дело, почему они вдруг стали маленькими? – спросил он сапожника.
– Это не простые сапоги, А волшебные. Их подарил моему деду вместе с волшебной иглой один добрый чародей, которого мой дедушка выручил в трудную минуту. Это целая история. Эти сапоги называются доброходы.
– Что такое доброходы? О сапогах-скороходах мне рассказывала бабушка, а о доброходах я ничего не слышал.
– Доброходы – это значит, они служат только добрым людям, это во-первых. Во-вторых, их нельзя продать, их можно только подарить. Если у тебя их отберут или украдут, то они будут служить новому хозяину только до тех пор, пока он не обидит кого-нибудь напрасно, а если он кого обидит, то сапоги тут же вернутся к тебе. В-третьих, ходить в них очень легко, бегущего в этих сапогах не догонит ни одна лошадь. Есть у них и еще какие-то свойства, но, знаешь, я их не помню. Я их носил только в молодости, когда встречался со своей невестой, а она жила очень далеко.
– А почему же, дедушка, ты не убежал в этих сапогах, когда увидел, что не сможешь выполнить в срок заказ графа?
– Ну, допустим, я бы убежал. А на кого бы я оставил своих внуков и их бабушку? Ведь у них нет таких сапог. Кто бы их стал кормить? Да еще не известно, как бы с ними поступил наш граф. Он ведь не многим лучше вашего Жадея. Только не такой жадный, а попробуй ему не угоди! Ого-го! И хорошо, Что не убежал, потому что тогда и твоя помощь ничего бы не дала, внуки-то у меня еще маленькие, шить сапог они не умеют.
– Да, хорошо, что так вышло. Ну, спасибо тебе, дедушка, за такой подарок. Я пойду.
– Носи на здоровье. Но пойдешь ты только после обеда. Бабушка там тебе приготовила еды на дорогу, ты уж пожалуйста не отказывайся. И возьми вот эти три серебряные монетки, они тебе пригодятся. Ну а если у тебя ничего не получится, возвращайся к нам, мы тебе всегда будем рады.
После обеда Невешайнос взял свой мешок, закинул его за спину, попрощался с семейством сапожника и отправился в путь. Дорога шла от деревни к деревне, то поднимаясь на холм, засаженный виноградником. То спускаясь в долину, занятую садами, выбираясь на равнину, пролегала среди зеленеющих полей, постепенно поднимаясь вверх. Чем выше поднималась дорога, тем реже попадались поля, и, наоборот, тем чаще – леса и луга.
После одной деревушки у подножья высокой горы дорога раздвоилась. Невешайнос долго стоял в раздумье, спросить было не у кого. Пришлось повернуть назад. Постучал в окно ближайшего дома, вышла старуха с провалившимся ртом и крючковатым носом. На вопрос Невешайноса, по какой дороге идти, долго рассматривала его, как бы соображая что-то, не раз внимательно разглядывала его сапоги, потом процедила:
– По правой.
Повернулась и тут же ушла в дом. Невешайнос пошел по правой. Дорога круто забирала вверх. Невешайнос заметил, что вскоре исчезли липы и дубы. Им на смену появились темные, хмурые ели. Но вот и ели стали реже и ниже. Дышать стало тяжело. Все чаще стали попадаться выступающие из земли камни, а дорога как-то незаметно превратилась в тропинку, прижавшуюся к отвесной скале. Несколько раз пришлось проходить по висячим мостикам, перекинутым через ущелье. Невешайнос старался не глядеть вниз, было страшно даже представить себе, как высоко он забрался. Хотелось сесть, а еще лучше просто лечь на землю, чтобы не видеть этой ужасающей бездны под ногами.