Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Э. Кондиайн)
Шрифт:
– Вроде гуся шею выгнул, – засмеялась Валя. – Вот если бы еще парус поставить!
– Будет и парус, – уверенно сказал Иван Гермогенович, – из лепестка какого-нибудь сделаем!.. Только сейчас, пожалуй, не стоит его ставить. Это уж потом. В день отъезда. А то еще высохнет на солнце, скукожится, превратится в лохмотья.
Иван Гермогенович крепко забил в берег толстый кол и так же крепко привязал к нему волосяной веревкой корабль.
– Ну, – потирая довольно руки, сказал Иван Гермогенович, – на этом замечательном корабле нетрудно будет совершить даже большое кругосветное путешествие!
Тем временем Валя забралась по веревке на нос корабля и осколком ракушки что-то начертила там.
– Что там еще? – спросил Иван Гермогенович.
– Мы позабыли назвать наш корабль, – сказала Валя, – но теперь у него будет неплохое название! Вот смотрите!
Валя спрыгнула вниз. Иван Гермогенович подошел поближе и приложил ладонь козырьком к глазам.
– Гм… Что ж… Неплохо! – одобрил он.
На носу корабля было выцарапано крупными буквами одно только слово: «Карабус».
На другой день путешественники начали шить дорожную одежду из лепестков, а когда одежда была готова, Иван Гермогенович и Валя принялись перекатывать на «Карабус» бочки с медом. В хозяйственных хлопотах прошел весь день.
Опухоль на ноге Карика почти пропала, и он уже пытался ходить и даже несколько раз пробовал помогать профессору и Вале катать бочки с медом. Но Иван Гермогенович не позволял ему подниматься с постели, и каждый раз, когда Карик вставал, сердито кричал:
– Ты опять встал? Ох, кажется, я привяжу тебя к постели веревками, если ты будешь поминутно вскакивать!
Так было и в этот день, который принес много хлопот путешественникам. Утром, когда Иван Гермогенович и Валя стали выкатывать бочки, Карик вскочил с постели и бросился помогать им, но Иван Гермогенович закричал на него и заставил лечь в постель. Это было, конечно, очень неприятно, однако Карик не стал спорить. Он покорно лег на постель, повернулся лицом к стене и притворился спящим, а сам украдкой поглядывал на Ивана Гермогеновича и Валю.
«Ладно, ладно, – думал Карик, – вы еще увидите, как я могу работать. Вот уйдете только, а я тут, без вас, один сделаю не меньше, чем вы вдвоем. Вы убедитесь в этом сегодня же».
Лишь только Иван Гермогенович и Валя отошли от пещеры и покатили на берег первую бочку, Карик вскочил, схватил первую попавшуюся бочку и начал толкать ее к выходу. Он почти уже вытащил ее из пещеры, но тут случилось несчастье: под ногами Карика подвернулся круглый камень. Карик взмахнул руками и упал на бочку. От сильного толчка бочка накренилась. Он ухватился за края бочки, но, потеряв равновесие, растянулся на земле, а бочка перекатилась через порог пещеры и, подпрыгнув как-то странно, остановилась. Крышка откинулась. Густая медовая кашица поползла по земле.
Карик встал. Отряхиваясь от пыли, он растерянно смотрел на опрокинутую бочку. «Вот так помог!»
Медовая лужа расползлась по земле, точно жидкое тесто. Карик отодвинулся в сторону, огляделся, а затем, махнув безнадежно рукой, запрыгал на одной ноге к пещере.
…Было уже совсем темно, когда вернулись профессор и Валя. Карик еще издали услышал их голоса. Он поспешно зарылся в волосяной матрац и притворился спящим.
– Ой, что это? – испуганно крикнула Валя, останавливаясь у самого входа в пещеру.
Карик заткнул уши и крепко-крепко зажмурил глаза.
– Ой, не могу идти! – крикнула Валя. – Мои ноги прилипли к земле!
Иван Гермогенович бросился к ней на помощь, но, как только он подбежал к Вале, и его ноги завязли в липкой медовой кашице.
– Что такое? – удивился профессор.
Увязая по щиколотки, он с трудом добрался до Вали и протянул ей руку:
– Давай!
Валя подала руку. Иван Гермогенович шагнул назад и потащил Валю к себе. Валя качнулась, и… ноги ее еще крепче завязли в той медовой каше.
– Стойте! – закричала она. – Я совсем прилипла! Я как муха в варенье.
– Ничего, ничего! – бормотал профессор, отдуваясь.
Кое-как выдернув Валю из медовой каши, он зашагал к пещере. Мед под ногами хлюпал, чавкал, вздыхал, как живой. Кашица приставала к ногам, точно тяжелая, липкая грязь.
Наконец профессор выбрался из лужи. Опустив Валю на землю перед входом в пещеру, он с помощью толстой палки очистил от меда свои ноги и помог почиститься Вале.
– Эй, Карик! – крикнул профессор, заглядывая в пещеру. – Что такое здесь было?
Карик еще глубже зарылся в свой матрац.
Профессор и Валя переглянулись.
– Ну, ясно, – сказал Иван Гермогенович, входя в пещеру, – это, уж конечно, Карик постарался!.. И ведь не спит! Слышит все! Только стыдно ему смотреть на нас. Эй, Карик!
Карик осторожно повернул голову и приоткрыл один глаз. И тут он увидел, что прямо на него смотрит Валя. Карик поспешно зажмурил глаза и очень громко захрапел.
– Спит! – засмеялась Валя.
Профессор покачал головой, но ничего не сказал.
Путешественники легли спать.
Незадолго до рассвета Карик услышал сквозь сон странный шум. Он поднялся с матраца, подошел к выходу. Сквозь щели между камнями Карик увидел площадку, залитую нежным светом раннего летнего утра. На площадке ползали огромные крылатые животные.
Карик узнал их. Это были мухи. Они суетились около лужи меда, толкались, с жужжанием взлетали вверх и снова опускались на мед.
С каждой минутой мух становилось все больше и больше.