Необыкновенные приключения Карика и Вали
Шрифт:
– Почему вы знаете, что непременно самец?
– Знаю! – ответил Иван Гермогенович. – Оса опустила в этот кувшин нас троих и принесла еще одну гусеницу. Четыре гусеницы – это запас для будущего самца. Для яйца, из которого должна выйти самка, оса оставляет десять гусениц. И это вполне понятно. Будущая самка осы крупнее самца, а поэтому и пищи для нее нужно оставить побольше.
– Значит, осы умеют считать до десяти? – спросила Валя.
– Не думаю, чтоб они умели считать даже до двух, – ответил улыбаясь Иван Гермогенович. – Вспомните-ка, оса ведь залезала в кувшин после того, как мы оттуда выбрались? Не правда ли?
– Ну залезала!
– А залезала затем, чтобы положить яйца. Значит, она видела, что в кувшине не четыре гусеницы, а только одна. И все же она не догадалась принести еще трех гусениц, а так и замуровала кувшин. Личинка, конечно, теперь погибнет.
Профессор вышел из ущелья, поглядел вправо, влево и сказал:
– Она умчалась, и мы можем идти спокойно.
До земли было уже недалеко, и скоро путешественники благополучно спустились вниз.
Перед ними лежала каменистая пустыня.
Слева синел далекий травяной лес. Над лесом, точно соломинка, торчал шест-маяк с крошечным красным флажком.
Путешественники двинулись в путь.
Весь день шли они по пескам, лесам и горам.
Пробирались через овраги, переходили вброд ручьи.
К вечеру, усталые и голодные, они остановились на берегу бурливой реки.
Перебраться через речку было уже не под силу ребятам.
Валя растянулась на берегу и сказала:
– Не могу больше!
На землю спускались сумерки. Небо потемнело. Багровые облака клубились над лесом. Вверху, над головами, потянулись с криком стаи птиц.
– Ну что ж, – сказал Иван Гермогенович, – придется здесь переночевать.
– На берегу?
– Попробуем найти пещеру или какую-нибудь берлогу.
После недолгих поисков Карик набрел на огромную, как стог сена, коричневую глыбу. Сбоку в ее плотной стене чернела круглая дыра.
Карик заглянул внутрь и закричал:
– Идите ко мне! Я, кажется, нашел какой-то дом.
Профессор подошел ближе, осмотрел глыбу со всех сторон и, подумав, сказал:
– Пустой орех. Брошенная квартира личинки жука орехового долгоносика. Залезайте, ребята. Вполне сносная гостиница.
Становилось уже темно.
У ребят от усталости слипались глаза.
Ныли ноги.
Быстро юркнув в дырочку ореха, Карик и Валя упали на шершавый пол и сразу заснули как убитые.
Между тем профессор бродил, вздыхая, вокруг ореха. Входное отверстие было так узко, что Иван Гермогенович мог просунуть в него только голову. Плечи его уже не пролезали.
– Экая досада! – бормотал профессор.
Сердито ворча, он еще раз заглянул в орех, послушал, как ровно дышат во сне ребята, и побрел искать пристанище для себя.
Недалеко от ореха он нашел в ямке раковину улитки, осмотрел ее. Раковина была пустая. Иван Гермогенович, кряхтя и охая, забрался туда.
Покатый пол раковины был жесткий и холодный, но профессор, утомленный дорогой, даже не заметил этого. Подложив под голову кулак, он вытянулся во весь рост и тотчас же заснул.
Около полуночи в воздухе что-то загудело. Профессор смутно слышал это сквозь сон. Вероятно, поднимался ветер.
Проснувшись от холода, он открыл глаза. Небо было подернуто тучами, в тучах ныряла луна. Профессор поежился, поджал под себя ноги и задремал, беспокойно ворочаясь во сне.
А за стенами раковины носился, как бешеный, холодный порывистый ветер. По земле летели, кружась, пыль, травинки, лепестки.
Орех зашатался под напором ветра, наконец, сильно дрогнув, качнулся и, подхваченный ветром, стал медленно сползать к реке.
Новый порыв ветра столкнул орех в воду. Он заплясал на волнах и поплыл вниз по течению.
Сквозь сон ребята почувствовали, как их покачивает, точно в люльке. Прижимаясь друг к другу, они спали, улыбаясь во сне. А река мчала орех, уносила ребят от профессора все дальше и дальше.
Глава тринадцатая
Высадка в неизвестной гавани. Снова в плену. Иван Гермогенович идет по горячим следам. Животное, которое дышит хвостом. Неожиданное открытие
Перед рассветом поднялся сильный ветер.
Орех, ныряя в волнах, то взлетал на высокие гребни, то исчезал в белой, кипящей пене. Волны с шумом перекатывались через него, подбрасывали, швыряли во все стороны. Холодные брызги сыпались сверху в широкий люк, падали на Карика и Валю, но ребята только беспокойно ворочались во сне, закрывали лицо и шею руками да отодвигались подальше от люка. Они так измучились и устали, что их не смог бы разбудить даже ледяной душ.
Но вот сильное течение завертело орех, закружило в водовороте. Орех резко качнулся, накренился набок. Карик перекатился через сестру, больно ударился головой о стену.
– Что? Что такое? – вскрикнул Карик.
Он попробовал встать, но орех опять качнуло, и Карик снова покатился по полу. Хватаясь за шершавые стенки ореха, он кое-как приподнялся и закричал:
– Валька, что-то случилось! Вставай! Кто-то тащит наш орех!
Протирая заспанные глаза руками, Валя растерянно посмотрела на Карика.
– Может, зверь какой-нибудь напал на нас? Надо разбудить скорее Ивана Гермогеновича… Иван Гермогенович! – закричала Валя, вскакивая.
Но лишь только она выпрямилась, пол под ее ногами качнулся, Валю отшвырнуло к стене. Она сшибла Карика и вместе с ним покатилась по шершавому полу. Вокруг было темно, и только сверху, через круглый люк, падал голубоватый ночной свет.
Держась за стенки ореха, Карик подполз к люку, высунул голову. В лицо хлестнула волна.
Ветер со свистом метался над водой, поднимая крутые, пенящиеся валы. Вокруг бушевали волны. Все кругом кипело, как в котле.