Неодолимый соблазн
Шрифт:
— Так он отказал! Этого не может быть!
Мерси и Филипп снова стояли под тем же яблоневым деревом в садике монастырской школы. Мерси только что Преподнесла несостоявшемуся жениху новость о том, что Джулиан Деверо отклонил его предложение. Филипп метался по двору, словно дикий зверь в клетке.
— Филипп, мне так жаль, — протянула она. — Мы что-нибудь непременно придумаем и уговорим Джулиана. В ответ тот бросил на нее разъяренный взгляд.
— И что за причину этот чертов опекун назвал тебе? Почему он мне отказывает?
Вздохнув, Мерси опустила глаза.
— Он сказал…
— Неподходящая?! — вскричал Филипп.
— Ш-ш-ш! — встревоженно зашипела Мерси, с расширившимися от ужаса глазами оглядываясь по сторонам.
— Неподходящая, значит! Нет, каков негодяй! — бушевал жених.
— Что ж, тогда к дьяволу Джулиана! — пылко воскликнула Мерси. — Он отказал тебе просто из вредности. Тогда нам придется бежать, Филипп.
Он изумленно вытаращил глаза.
— Ни за что! Твоя репутация будет погублена!
— Ладно. Что ты предлагаешь?
Филипп гордо вскинул голову.
— Твой опекун задел не только мою честь, но и честь нашей семьи. Я должен вызвать его на дуэль.
— Вызвать на дуэль? — вскричала Мерси. — Пресвятая Богородица! Да он же убьет тебя! Ведь он… — она невольно вздрогнула, — очень грозный противник.
Филипп почувствовал себя оскорбленным.
— А меня ты кем считаешь? Сосунком?
— Нет… конечно же, нет. Просто… Ты понимаешь, у него в таких делах больше опыта. Говорят, он меткий стрелок…
Но Филипп кипел таким возмущением, что доводы рассудка на него уже не действовали.
— Это вопрос чести, Мерси! Джентльмен не может простить подобное оскорбление, и я весьма удивлен, что ты этого не понимаешь.
— Филипп, умоляю…
— Прощай, Мерси. — И он, повернувшись, направился к воротам.
Мерси бессильно привалилась к дереву. Боже, что она натворила?! Сама разрушила свое счастье!
И теперь Филипп умрет. В этом она нисколько не сомневалась. Он вызовет Джулиана на поединок, и тот без тени сожаления пустит пулю ему в сердце. А все по ее вине!
Конечно, Джулиан — жестокосердый негодяй, но не глупо ли с ее стороны было постоянно дразнить и раздражать его? И разве все эти годы, когда строгие сестры без конца читали ей нотации и наказывали за каждую провинность, не лучше ли было слушаться их, ведь они желали ей только добра? Увы, раскаяние пришло слишком поздно. Дикий ужас сжал ей сердце, когда Мерси сообразила, что ее упрямство может обернуться трагедией.
Возвращаясь домой с биржи, Джулиан вспоминал последнюю встречу с Мерси. Пришло время признать — он и в самом деле хотел, чтобы она принадлежала ему. Другого объяснения накатившей на него ярости, когда он узнал о сватовстве Филиппа, просто не было. Узнав, что у него есть соперник, он повел себя как дикий зверь, проведавший, что кто-то покушается на его территорию.
Джулиан пытался понять, когда же в его душе зародилось чувство к Мерси. Может, когда ей исполнилось шестнадцать и она, вспылив, вылетела из комнаты во время одной из их редких встреч? Или годом позже, в день своего семнадцатилетия, когда презрительно отвергла его дар — модную дамскую шляпку?
Впрочем, разве это так уж важно? Главное,
Первым, кого он увидел, когда карета подкатила к его дому, был Филипп Бруссар. Казалось, мысли Джулиана заставили его материализоваться из воздуха. На губах Джулиана появилась печальная улыбка. Что ж, быть по сему, подумал он. Он даст согласие на их брак, пусть прелестная Мерси наслаждается счастьем, стоя за стойкой трактира.
Не дожидаясь, пока Генри распахнет дверцу кареты, Джулиан спрыгнул на землю и двинулся навстречу сопернику. Но прежде чем он открыл рот, Филипп Бруссар вдруг быстро поднял руку и хлестнул Джулиана перчаткой по лицу.
— Примите мой вызов, сэр, — процедил он, резко повернулся и зашагал вниз по улице.
Потирая щеку, Джулиан ошеломленно смотрел ему вслед. Только спустя несколько секунд до него наконец дошло, что ему бросили вызов.
— Проклятие! — прошипел он.
Глава 5
Уже пробило полночь, а Мерси все еще вертелась в постели, словно ее сжигала лихорадка. Душная майская ночь тянулась бесконечно. Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь сочным храпом сестры Кларабелль, который доносился сквозь тонкую перегородку, разделявшую их комнаты.
Филипп, должно быть, уже успел бросить Джулиану Деверо вызов на смертельный поединок. А может, эти двое дерутся уже сейчас, в эту самую минуту? Впрочем, скорее всего дуэль отложили до утра, ведь надо же дать обоим секундантам время договориться о деталях.
Мерси знала — Джулиану и в голову не придет уклониться от вызова, брошенного ему в лицо. Сделать это значило публично объявить себя трусом. Мерси и раньше доводилось читать о подобных вещах в «Нью-Орлеанс кресчент» (это выглядело как обычное объявление в рамочке): человек, отказавшийся драться на дуэли, с этого дня официально считался «малодушным трусом». Уклониться от участия в дуэли значило поставить себя вне общества. Так было везде, но креолы, люди с горячей кровью, принимали особенно близко к сердцу все, что хоть как-то задевало их гордость и честь.
Наконец, поняв, что заснуть не удастся, Мерси откинула одеяло и, соскочив с узкой постели, принялась мерить шагами комнату.
Что же делать? Она ведь не может допустить, чтобы убили Филиппа, хотя Джулиан, вне всякого сомнения, именно это и собирается сделать.
И все-таки она обязана что-то предпринять…
Нужно пойти к Джулиану и умолять его не стреляться с Филиппом!
Мерси похолодела от ужаса. Она спятила, если задумала такое! Достаточно вспомнить, в какое бешенство пришел Джулиан, застав ее наедине с Филиппом, а кроме того, теперь он знает о ее сумасбродном плане самой выбрать себе мужа! И вдобавок ко всему, если она, тайком выбравшись из монастыря, отправится к нему одна, да еще ночью, по пустынным улицам города — да Джулиан попросту сотрет ее в порошок!