Неодолимый соблазн
Шрифт:
— Видишь ли, пора признаться наконец… я просто хотела возбудить в Джулиане ревность. Только он был мне нужен всегда — его богатство, его положение в обществе… — И с презрительной усмешкой обвела взглядом комнату. — Неужели ты думал, что я буду счастлива, став женой трактирщика?
— Похоже, я недооценил тебя, — помолчав, проговорил он, глядя на нее с презрением.
— Да, — согласилась она, ненавидя себя за то, что так жестоко разбила его надежды.
— К тому же дерзну заметить, что вы с месье Деверо на редкость подходите друг другу, — с горькой иронией добавил он.
— Возможно, — с кривой улыбкой ответила Мерси, чувствуя, как
— Прошу вас передать месье Деверо, что я беру назад свой вызов. Поединка не будет, — прорычал он, — Надеюсь, мадемуазель, вы будете счастливы с этим человеком.
Прежде чем Мерси успела что-то сказать, Филипп вихрем вылетел из комнаты.
Трясясь в экипаже, который увозил их от дома Брусса-ров, Мерси вспоминала свои жестокие слова и, мучаясь угрызениями совести, успокаивала себя тем, что пошла на это ради спасения жизни Филиппа. Лучше уж злиться, чем лежать в могиле, философски рассудила она. Придет время, он успокоится и забудет ее.
Она вспоминала, как расписывала Филиппу свою внезапно вспыхнувшую страсть к Джулиану, и хмурилась… Конечно, это ложь, сказала она себе и тут же усомнилась в этом.
Ладно, сейчас она воспользуется случаем и скажет этому мерзавцу, что его приказание выполнено.
«Ненависть — сильное чувство», — сказал ей Джулиан. Мерси ощутила нечто похожее на угрызения совести — ведь это ее мать попросила его заботиться о ней, и неожиданно первый, слабый росток благодарности пробился сквозь мощные укрепления, которые она воздвигла в своем сердце. Мерси хорошо помнила свою мать — ее красоту, ее нежную, добрую, любящую душу. Она до сих пор скучала по ней. Из чувства справедливости ей пришлось признать, что именно Джулиан, а не ее отец всю ночь держал мать за руку, пока она умирала. И в конце концов, надо отдать ему должное, он с честью выполнил предсмертную волю ее матери.
В первый раз ей пришло в голову, что и сам Джулиан, должно быть, страдал, вспоминая свое невольное участие в гибели ее отца и не находя себе оправдания. Возможно, великодушно подумала Мерси, она и впрямь судила его слишком строго. Может быть, если бы не ее глупая гордость и не высокомерие Джулиана, они бы давным-давно нашли общий язык. И однако… при мысли о том, что она станет его женой, по спине Мерси пробежала дрожь.
Она выйдет за него замуж, чтобы спасти Филиппа, но если Джулиан думает, что заполучил кроткую овечку, значит, он окончательно сошел с ума!
К тому моменту когда Жако остановил экипаж возле городского дома Джулиана на Королевской улице, Мерси уже кипела от возмущения. Но, увидев перед собой знакомый фасад, она моментально упала духом, и сестра Кларабелль, испуганная бледностью своей воспитанницы, с тревогой наклонилась к ней:
— Может, наконец объяснишь мне, что происходит, дитя мое?
Мерси через силу улыбнулась. Из всех сестер в монастыре она больше всего была привязана к сестре Кларабелль.
— Вы были так терпеливы, сестра… Клянусь, скоро вы все узнаете. Я переговорю со своим опекуном, и тогда… — Мерси замялась. — Еще до захода солнца месье Деверо все объяснит вам.
Сестра кивнула:
— Очень хорошо, дитя мое.
Мерси ждала появления Джулиана. По этим изящным каменным ступенькам, которые вели в дом, он мог спуститься в любую минуту, и тогда… тогда последует расплата.
Итак, игра окончена. Победа осталась за ним.
Мерси
Раздался звук шагов, и сердце Мерси ушло в пятки. Побледнев, она молча смотрела, как по лестнице спускается Джулиан…
А Джулиана между тем раздирали противоречивые чувства — до тех пор пока он не увидел застывшую посреди двора Мерси. Он взглянул на нее и, задохнувшись, забыл обо всем. Господи, как она была хороша! Дивное видение в легком кремовом платье с ниспадавшей на спину огненной гривой волос. Этой ночью он целовал ее, запустив руки в шелковистую массу кудрей, она дрожала в его объятиях, с губ ее срывались стоны, но был ли тому причиной страх или сжигавшее ее желание, он так и не смог понять. А теперь она стояла перед ним — такая красивая, такая изящная и необыкновенно соблазнительная…
Мерси молча смотрела на него, и Джулиан вдруг заметил в ее изумрудных глазах какое-то новое выражение. Что это — неуверенность, страх или пробуждающаяся нежность? Да полно, есть ли у нее вообще сердце, у этой девчонки?
«Пусть все летит в тартарары, но я должен получить ее!» — подумал он. А потом заметил суровую складочку у губ и ледяное презрение в глазах. И надежда, робко затеплившаяся в его душе, развеялась как дым.
А Мерси неожиданно поймала себя на мысли, что вновь подпала под обаяние этого негодяя. Издалека он показался ей прекрасным принцем — каждое его движение отличалось непринужденной грацией, каблуки начищенных до блеска сапог уверенно ступали по мраморным плитам дворика, под узкими бриджами перекатывались упругие мускулы. Мерси успела разглядеть и темно-коричневый бархатный сюртук, из-под которого выглядывала накрахмаленная рубашка, и черный шелковый галстук. Взгляд ее остановился на выбритом до синевы подбородке, и на одно короткое мгновение в глазах ее мелькнула нежность…
Но в тот самый момент, когда проснувшаяся нежность исчезла из глаз Мерси, Джулиан почувствовал, как угрызения совести перестали его терзать. Подойдя к Мерси так близко, что она ощутила исходивший от него аромат туалетной воды, он остановился, и Мерси услышала, как гулко колотится ее сердце.
Отвесив ей насмешливый поклон, Джулиан молча ждал, когда она заговорит.
Отбросив за спину разметавшиеся локоны, она отважно взглянула ему в глаза.
— Месье, рада сообщить вам, что ваше грязное поручение выполнено! Филипп согласен взять свой вызов обратно. Ради него я согласна стать вашей женой, но с этой минуты ваша жизнь превратится в ад!
Глава 8
Джулиан опешил от изумления, и его весьма благоразумный порыв — извиниться за свое неприличное поведение и отпустить Мерси с миром — вылетел у него из головы. Он молча хлопал глазами, глядя на свою юную подопечную, с гордым видом застывшую перед ним.
— Повтори, что ты сказала, — выдавил он наконец.
В глазах Мерси вспыхнуло беспокойство.
— Перестаньте притворяться, месье. К тому же дело сделано. А может, вы еще страдаете от последствий прошлой ночи? — ядовито осведомилась она, но, взглянув на него, поняла, что сболтнула лишнее. — Итак, если желаете, можем приступить ко второму акту этого фарса! — дерзко заявила она.