Неоконченный сценарий
Шрифт:
Когда телохранители Толедо на секунду потеряли бдительность, не зная, перекрывать ли выход или защищать министра от возможного покушения, Кремпу удалось прошмыгнуть в соседний сад.
– Сейчас мы сможем бежать, - сказала Беатрис Крус за стеной Марселино Торресу.
И действительно, такая возможность была: вот уже примерно час как в квартале от дома Ридмюллера их ждала машина для бегства - зеленый "Крайслер-69", который ей вчера описали во время встречи в павильоне Минервы... Она чувствовала, что ждать больше не в состоянии, вот-вот потеряет контроль над собой. А ведь цель так близка!
– Не забудь, что сначала...
– выдавил из себя Торрес.
Беатрис судорожно кивнула. Она ни в грош не ставила Торреса, а теперь связана с ним не на жизнь, а на смерть. С момента ареста ей постоянно приходилось сталкиваться с подлецами и негодяями или прожженными лжецами вроде Понсе. Она взяла деньги, но ни на секунду ему не поверила; даже Торрес на удочку майора не попался. Убить министра, а потом бежать в машине, которая наверняка будет под прицелом пулеметов? Нет, оставался один-единственный выход. Беатрис его указали товарищи одной из ее подруг по тюремной камере. И даже мать признала, что ничего другого не остается.
Она устало прислонилась к стене, держа в руках оружие. Ждать сигнала режиссера! Предельная возбужденность сменилась ледяным безразличием, чувством опустошенности, знакомым по бессонным ночам в подполье. О-о, раньше Беатрис и представления не имела о подобных муках. Когда летом после разгрома коммунистической группы учащихся ей пришлось уйти в подполье, она убеждала себя, что обязательно отыщется возможность встретиться с Лусией хотя бы перед отелем. Тогда она и вообразить не могла жизнь без матери, без ее обедов, друзей, субботних вылазок за город...
Заблуждение! Уйти в подполье - значит порвать с привычной жизнью, ждать того часа, когда потребуется твоя активность. Подполье - это тоска ожидания, поддельные документы, парики и темные очки; чаще всего приходится жить в подвалах или в маленьких, без окон, комнатушках.
Старшие товарищи и мать часто повторяли: "В подполье уходят не для. того, чтобы спасать свою жизнь, а для того, чтобы спасать жизни других, бороться с жестоким врагом. И не бояться его в самый страшный час, выдержать все до конца!" И товарищи, и Лусия знали, что далеко не все способны выдержать изощреннейшие пытки в полиции. Но разве скажешь, кто выдержит до конца, а кто нет? Этого никто о себе заранее не знает...
Беатрис не выдержала.
Последствия ареста оказались для нее трагическими. Ей удалось продержаться всего один день. И хотя она часто повторяла себе впоследствии, что мало кто устоял бы под пытками, обрушившимися на нее, Беатрис постоянно терзало и угнетало чувство стыда: она позорно предала друзей, которые навсегда вычеркнут ее из своего круга!
Познакомили их с Торресом позавчера, на первой тренировке по стрельбе. В полиции ей дали понять, что действовать они будут совместно, а что у нее с ним общего? Торрес сделался предателем по собственной воле, а теперь хочет замолить свои грехи, чтобы его не предали "народному суду". Трус! Когда над группой молодых рабочих-коммунистов, к которой он временно примкнул, сгустились тучи и двоих арестовали, он, никого не предупредив, бежал за границу, в Сальвадор, был там задержан и, поскольку не имел никаких документов, отправлен обратно в Гватемалу - какой подвиг! И он еще этим хвастался.
Вместо того чтобы довериться товарищам, купил на украденные деньги паспорт, оказавшийся фальшивым, и после ссоры с анархистами, которые "помогали" совершить сделку, побежал в полицию.
– Я был в отчаянии, - сказал он Беатрис.
– А они начали орать на меня, угрожать, я и не выдержал... Ты этих скотов знаешь, они из тебя с улыбочкой все жилы вытянут. А я, понимаешь, не вынес этого... Начал пить, не платил по счетам, попал как злостный неплательщик в тюрьму, откуда меня вытащил Понсе - он за меня заплатил. Свинья! Ладно, поглядим. Думает, у Марселино нет выхода, а я возьму и пристрелю этого Ридмюллера. То-то Понсе удивится! Хорошо, что у тебя остались связи! Неважно, что эти твои друзья анархисты...
Его первый план был планом слабоумного: похитить Ридмюллера. Беатрис объяснила Торресу, что это им не удастся ни при каких условиях. Ридмюллера охраняют не хуже, чем Толедо. Того же мнения и анархистское подполье. Вместо этого они предложили ему застрелить Ридмюллера, так как "народным судом", подпольным комитетом, в который входили представители всех слоев оппозиции,легальной и подпольной, ему вынесен смертный приговор. Торресу предстояло привести приговор в исполнение. Их поддержат: при первом выстреле к дому подъедет машина с боевой группой, их прикроют огнем, не дадут охранникам поднять головы, а тем временем они смогут бежать на другой, на этом самом "Крайслере-69"...
За стеной кто-то хлопнул в ладоши. Сигнал! Едва дождавшись, пока остальные статисты проскользнули в калитку, Беатрис повернулась и побежала прочь от стены, не обращая внимания на Торреса. Сад был небольшим, но заросшим, неухоженным: бунгало Ридмюллера закрыто хвойными деревьями, она увидела только телеантенну и сразу свернула в сторону от дома.
– Ты куда? К бунгало!..
– крикнул, задыхаясь, Торрес.
– Направо... Он там, на террасе!
Беатрис остановилась, поглядела на Торреса. Закашлявшись, он ударил ее пистолетом по руке, и она поняла: Марселино не даст ей скрыться. Вынужденный пойти на убийство, он решил потянуть за собой и ее.
– Я не могу, - воскликнула она.
– Делай сам!
Но он подтолкнул ее в спину дулом пистолета - вперед! "Все пропало", отрешенно подумала Беатрис.
На террасе под тентом сидели двое мужчин, пожилой и молодой. Перед ними столик с бутылками, бокалами и лед. Когда Беатрис и Торрес приблизились, молодой человек указал на них, а пожилой быстро вскочил, опрокинул столик и метнулся в дом; но Беатрис не услышала ни звона бьющегося стекла, ни звука... В тот момент, когда пожилой вскочил, она поняла, что это - Ридмюллер; по крайней мере, таким его описали анархисты. Но вот он уже исчез, стеклянная дверь захлопнулась, что-то зажужжало, и опустились металлические жалюзи.
Теперь поднялся и второй, что-то крикнул ей. Беатрис остановилась; слов она не разобрала, но сообразила, чего тот требует: чтобы она бросила револьвер! Об этом сейчас не могло быть и речи. Наоборот, она подняла оружие. Тогда он выхватил из-под пиджака пистолет, и тут Беатрис узнала его - это тот самый американский советник, который однажды присутствовал на ее допросе в полиции.
Из-за спины прозвучал выстрел, глухой, будто стреляли из пневматического ружья. Янки дернулся - наверное, пуля только слегка задела его, пригнулся и стал отстреливаться. Она взяла кольт обеими руками, как учили в тире полиции, и выстрелила - раз, другой, третий. Тент вдруг переломился и опустился на пол - медленно, будто маленький парашют, и накрыл битое стекло. Где же янки? Он мог только лежать на полу, тоже накрытый полотном тента... Торрес из-за ее спины выстрелил еще несколько раз, но Беатрис звуков выстрелов не слышала. Может, все это ей снится? Или она сошла с ума? Ничего не замечая, Беатрис повернулась и, с трудом переставляя ноги, словно шагая под толщей воды по морскому дну, поплелась по садовой дорожке в сторону ворот.