Неолиберальная реформа в России
Шрифт:
Главной целью приватизации в СССР и странах СЭВ было разрушение политической системы блока государств, противостоящих Западу в «холодной войне». Война есть война, и политиков можно понять. Но как могло так активно участвовать в этой войне профессиональное сообщество экономистов, не сняв тоги ученых! Небольшим политическим выигрышем для Запада не оплатить того удара, который был этим нанесен по этосу современной науки. Мы присутствуем на поминках по Просвещению.
Результат приватизации известен. Мощные советские заводы раздробили (в среднем на 6 частей), чем угробили единую технологическую
Вот самая богатая, не имеющая проблем со сбытом отрасль российской экономики — добыча нефти. В 1988 г. на одного работника здесь приходилось 4,3 тыс. тонн добытой нефти, а в 1998 г. — 1,05 тыс. т. Падение производительности в 4 раза! Собственники нефтяных компаний ведут хищническую эксплуатацию месторождений, разведанных и обустроенных в советское время. Они «снимают сливки», безвозвратно уничтожая огромное национальное и мировое богатство. Средняя величина коэффициента извлечения нефти в России снижается и сейчас составляет около 35 %, т. е. после окончания разработки месторождений в земле останется 65 % нефти.
В ходе подготовки к приватизации велась интенсивная идеологическая кампания. Для политики и прессы был даже создан особый язык. Ведь приватизация — малая часть изменения отношений собственности. Она — лишь наделение частной собственностью на предприятие. Но это предприятие было собственностью народа (нации). Государство выступает лишь как управляющий этой собственностью. Чтобы ее приватизировать, необходимо было сначала осуществить денационализацию. Это — самый главный и трудный этап, ибо он означает изъятие собственности у ее владельца (нации). А это, очевидно, не сводится к экономическим отношениям (так же, как грабеж в переулке не означает для жертвы просто утраты некоторой части собственности). Однако и в законах о приватизации, и в прессе проблема изъятия собственности замалчивались. Слово «денационализация» не встречается ни разу, оно стало табу и заменено специально придуманным словом «разгосударствление».
Идею «распродать государство» пропагандировали видные партийные экономисты, которых с энтузиазмом встречали на собраниях научной элиты в СССР и за рубежом. «Архитектор перестройки», член Академии наук СССР экономист А. Н. Яковлев требовал: «Без того, чтобы иностранному капиталу дать гарантии свободных действий, ничего не получится. И надо, чтобы на рынок были немедленно брошены капиталы, земля, средства производства, жилье».
Эти установки были крайне антидемократическими — сдвиг к приватизации народного хозяйства и переход к частному предпринимательству происходил вопреки желанию 90 % населения. Идеологическая кампания стала одним из факторов тяжелого культурного срыва. В сознании элиты произошел всплеск пещерного социал-дарвинизма, биологизации представлений об обществе, антиуравнительных а антирабочих настроений.
В Концепции закона о приватизации РСФСР (1991 г.) в качестве главных препятствий ее проведению называются такие: «Мировоззрение поденщика и социального иждивенца у большинства наших соотечественников, сильные уравнительные настроения и недоверие к отечественным коммерсантам; противодействие слоя неквалифицированных люмпенизированных рабочих, рискующих быть согнанными с насиженных мест при приватизации».
Вдумаемся во фразеологию этого официального документа парламента. Большинство (!) граждан якобы имеют «мировоззрение поденщиков и социальных иждивенцев». Трудящиеся — иждивенцы, какая бессмыслица! Рабочие — люмпены, которых надо гнать с «насиженных мест». Влиятельная часть либеральной элиты впала в мальтузианский фанатизм времен «дикого капитализма». Но ведь этому аплодировала либеральная элита всего Запада. Да и не только либеральная — не отставали и социал-демократы с еврокоммунистами.
После завершения приватизации вдова академика А. Д. Сахарова Е. Боннэр издевалась из США: «Главным и определяющим будущее страны стал передел собственности. У народа собственность так и ограничится полным собранием сочинений Пушкина. И, в лучшем случае, приватизированной двухкомнатной квартирой, за которую неизвестно сколько надо будет платить — многие не выдержат этой платы, как не выдержат и налог на наследство их наследники. Ваучер не обогатит их, может, с акций когда-нибудь будет хватать на подарки внукам».
Вот она, либеральная демократическая элита! Она взрастила и охранила своим авторитетом и политическим влиянием ростки нового, предельно хищного и циничного господствующего меньшинства. Сейчас уже нельзя не видеть, какого мутанта она вырастила в своей пробирке. Уже сложился генотип российского псевдокапитализма — тупого, алчного и расточительного. Он пожирает угасающую страну, и ей опять придется искать радикальный способ вырваться из этой исторической ловушки. Но пусть образованный слой Запада задумается о том, какой провал в культуре, рациональности и этике его элиты вскрыла вся эта история. Пятнадцать лет она наблюдает за страшными плодами своих рук — и никакой рефлексии.
Реформа: создание бедности в благополучной стране
Воздействие проводимой в России реформы на общество («социальную сферу») было чрезвычайно разрушительным. Можно сказать, что реформа была молниеносной гражданской войной, в которой неорганизованное большинство потерпело сокрушительное поражение и было ограблено победителями. Тот факт, что война эта велась непривычными, в основном ненасильственными средствами, дела не меняет.
В 1992 г. в России началась социальная катастрофа. Развивается она не слишком быстро в силу огромной прочности созданных в советское время систем жизнеобеспечения и устойчивости культуры людей, воспитанных русской литературой и советской школой. Однако на ряде направлений уже слышны тяжелые шаги Каменного гостя — приближение срывов и отказов больших систем.
Известно, что в СССР организация и экономическая поддержка ряда важнейших систем жизнеобеспечения была взята на себя государством. Достаточно назвать жилищно-коммунальное хозяйство (ЖКХ), здравоохранение и образование. Блага, «производимые» этими системами, распределялись на уравнительной основе — бесплатно или за очень небольшую плату. В этом заключался патернализм советского государства. В отношении доступа к базовым социальным благам советское общество было устроено по типу семьи, в которой роль отца (патера) выполняло государство.
Реформаторы, следуя догмам неолиберализма, напротив, не признают иного основания для права на жизнь, кроме платежеспособного спроса. Исключение допускается в их доктрине как ничтожная социальная помощь “слабым”.
Во время Гражданской войны советское государство изымало через продразверстку примерно 1/15 продукции крестьянства, выдавало 34 млн. пайков и тем самым спасло от голодной смерти городское население, включая дворян и буржуев. Это патернализм в чистом виде. Сегодня Россия имеет в тысячи раз больше средств, чем Советская Россия в 1919 году — а 43 % рожениц подходят к родам в состоянии анемии от плохого питания.