Неолит Северной Евразии
Шрифт:
Различия между типами сумпаньинской керамики, по существу, состоят в том, что для первого характерен преимущественно гребенчатый орнамент, для второго прочерченный, для третьего — сочетание гребенчатой и прочерченной техники. По аналогии с неолитической керамикой Среднего Зауралья, можно увидеть в этой градации хронологическую тенденцию трансформации техники нанесения орнамента — от прочерченной к печатно-гребенчатой. Но Е.А. Гаджиева, кажется, не ставит целью возвести свою типологию на уровень типолого-хронологической классификации.
Одна из характерных черт сумпаньинской камнеобрабатывающей техники — широкое применение шлифовки. Она используется в основном при обработке орудий достаточно крупных размеров, для мелких форм применялась реже. По мнению Е.А. Гаджиевой,
Помимо сумпаньинской группы памятников, выявлены поселения с керамикой кошкинского типа. Представительная коллекция получена только на Сумпанье III. Сопровождавший кошкинскую керамику каменный инвентарь отличен от сумпаньинского как по сырью, так и по составу. Для изготовления поделок служил серо-зеленый и серый камень. Применялась пластинчатая техника расщепления. Среди орудий в основном острия и скребки. Острия обработаны по краям со спинки и в концевой части с брюшка. Рабочая часть скребков оформлялась на концах пластины крутой ретушью. Рубящие орудия шлифовались. Найдены шлифовальные плитки. В целом набор каменных орудий невыразителен, малочислен и не позволяет выделить специфически кошкинские типы.
Третья группа неолитических памятников бассейна Конды представлена поселениями с керамикой, которую Е.А. Гаджиева отнесла к немнелскому типу. Она встречена на пяти поселениях, два из них исследованы раскопками. Стратиграфическая и планиграфическая позиция названной керамики весьма нечеткая. Не собран ни один целый сосуд. Похоже, что форма керамических емкостей такая же, как у сумпаньинских сосудов первого типа. Орнамент выполнен незубчатым орнаментиром в технике отступания и протаскивания, а также гребенчатым штампом. Мотивы просты: зигзаги, волнистые, горизонтальные линии и их сочетания; вертикальные и наклонные очень редки. Имеются изображения ромбов. Для орнаментации венчиков характерно использование горизонтальных линий из наколов, протащенных горизонтальных прямых и зигзагообразных линий. Вертикальное членение орнаментального поля единично. Определенный ритм композиции придавался сменой способов нанесения. Следует отметить сосуды без орнамента и сосуды небольших размеров. Материалом для характеристики каменного инвентаря послужили нетипичные для сумпаньинских комплексов пятнадцать орудий из верхних горизонтов заполнения жилища № 1 поселения Геологическое VII, среди которых шлифованные наконечники ромбического сечения, наконечники типа «томар» или, возможно, миниатюрное тесло, скребки прямоугольной формы, сверло на первичном отщепе, орудия с шлифованными гранями (Гаджиева, 1993, с. 9).
Жилища выявлены лишь на стоянках сумпаньинской группы. Следы их нечетки. Имеют подчетырехугольные очертания, вертикальные стенки. Жилище в Сумпанье IV сохранило остатки опор в северной части. Ямки на дне жилища № 1 поселения Геологическое VII, учитывая их малую глубину и беспорядочность расположения, трудно трактовать как столбовые. Внутрижилищные очаги слабо выражены и, видимо, не имели постоянного места. По расположению сгоревшего дерева можно предполагать, что в некоторых помещениях был настил из плах, в других ими обкладывались стенки котлована.
Погребальные памятники неолитического времени в бассейне Конды пока не выявлены. Среди остеологических остатков представлены северный олень, лось, бобр, заяц; из рыб определены окунь, щука, налим, язь и чебак.
Есть серия радиоуглеродных дат для слоев с сумпаньинской керамикой: 6520±70 (ЛЕ-1893); 6590±70 (ЛЕ-1814); 6850±60 (ЛЕ-1440); 6100±70 (ЛЕ-2540) л. н. Это дает основание отнести памятники сумпаньинской группы к V тыс. до н. э. Кошкинские комплексы на Конде, видимо, появились после сумпаньинских. Керамика кошкинского облика выглядит здесь более поздней, чем в Нижнем Притоболье: нет остро- и круглодонных сосудов, а только плоскодонные; накольчатой орнаментации больше, чем прочерченной. Е.А. Гаджиева предполагает, что кошкинская группа памятников на Конде, как и немнелская, относится к IV тыс. до н. э. Нам представляется, что следует повысить верхний предел предложенных дат: сумпаньинские комплексы заходят на позднем этапе существования в IV тыс., а кошкинские (и немнелские?) — в III тыс. до н. э.
Неолит этого региона известен благодаря работам В.Н. Чернецова, В.Ф. Старкова, Е.А. Васильева. Особенно плодотворен вклад Е.А. Васильева, который по-новому обозначил здесь два специфических керамических комплекса — честый-ягский и сартыньинский (Васильев, 1987, с. 59–60).
Честый-ягский тип керамики полнее всего представлен на поселении Честый-яг (р. Ляпин, левый приток Сев. Сосьвы). Преобладают обломки яйцевидных сосудов, но встречены и ладьевидные формы. Орнамент наносился способом прочерчивания, украшалась только верхняя часть емкости. Основные декоративные элементы — волнистые и прямые ряды линий. Гребенчатый штамп использовался лишь на закраине венчика. Среди каменных изделий доминируют шлифованные орудия на отщепах. Основная масса находок встречена в жилищах — прямоугольных землянках площадью 160–200 кв. м, с земляными нарами вдоль стен. Нары посыпались тонким слоем охры, а сверху покрывались деревянными плахами. Следы краски отмечены и на полу.
Работы Е.А. Васильева не подтвердили вывод В.Н. Чернецова о принадлежности Честый-ягского поселения к гребенчатой стадии восточноуральского неолита. Известная к настоящему времени керамика честый-ягского типа показывает доминирование в нижнеобском неолите прочерченной техники орнаментации. По мнению Е.А. Васильева, материалы Честый-яга обнаруживают отдаленные, но типологически близкие параллели в приаральском неолите. «Ни честый-ягская керамика (круглодонные полуяйцевидные и ладьевидные сосуды, украшенные в верхней части тулова прочерченными линиями), ни честый-ягские жилища (большие, площадью до 200 кв. м, глубокие землянки с засыпанными красной охрой нарами) не имеют аналогий в Западной Сибири. В то же время эти элементы культуры вполне сопоставимы с приаральскими традициями в домостроительстве и гончарстве. Керамика насчитывает около десяти общих признаков, большая часть которых имеет явно южное происхождение (наличие ладьевидных сосудов со сливами, окрашивание стенок охрой и др.). Очевидно, культура честый-ягского облика могла сформироваться только под непосредственным воздействием кельтеминарской традиции» (Васильев, 1991, с. 32).
Сартыньинский тип керамики лучше всего представлен на поселении Сартынья I (р. Сев. Сосьва). Для сартыньинской посуды характерны округлое, реже плоское дно, наплыв на внутренней стороне венчика. Орнамент выполнялся с помощью палочки или лопаточки. Господствует отступающая техника, прочерченность и наколы менее популярны. Каменный инвентарь показывает преобладание пластинчатой индустрии.
Жилища — прямоугольные полуземлянки. Неолитические погребения в Нижнем Приобье пока не найдены.
Е.А. Васильев считает, что «поселение Сартынья I по всем значимым признакам входит в круг памятников кошкинского типа, существенно расширяя их ареал на север. В отличие от притобольских поселений культурные слои кошкинских памятников Сев. Сосьвы не перекрываются боборыкинскими и доживают здесь до эпохи металла» (Васильев, 1987, с. 60). Е.А. Гаджиева выразила сомнение в кошкинской принадлежности посуды Сартыньинского I поселения, полагая, что керамика, обозначенная здесь как кошкинская, морфологически ближе позднебронзовому сатыженскому типу (Гаджиева, 1993, с. 10). Нам, однако, представляется, что точка зрения Е.А. Васильева о генетической близости керамики Сартынья I кошкинской посуде достаточно убедительна.