Неолит Северной Евразии
Шрифт:
Можно отметить, что, как показывают данные по хронологии ряда регионов, появление первой металлургии (меди) происходило еще в неолитическое время, в разных независимых друг от друга центрах, при наличии соответствующих природных ресурсов. Так было на Ближнем Востоке, где первые изделия из самородной меди появились еще в докерамических комплексах, на Кавказе, где «ранний энеолит» синхронен неолитическим культурам смежных территорий, на Балканах, где раннее и независимое от других центров появление металлургии было показано К. Ренфрю (Renfrew, 1969). В этот же ряд следует поставить и находки первых медных изделий в еще неолитических по остальным признакам комплексах Карелии (Журавлев, 1977а, б). Видимо, сосуществование в смежных регионах «энеолитических» и неолитических поселений представляло собой относительно частое явление. Неясен вопрос о возможности сосуществования в более раннее время в разных «экологических нишах» ранненеолитического и позднемезолитического населения. Не исключено, что этим обстоятельством могут объясняться некоторые поздние датировки мезолитических комплексов. Одной из принципиально важных особенностей применения данных радиоуглеродного метода является возможность замены эволюционных схем конкретной хронологией, отражающей неравномерности, различия в темпах развития и изменения
Список радиоуглеродных датировок неолита
(В.И. Тимофеев, Г.И. Зайцева)
Условные обозначения к списку радиоуглеродных датировок: 1 — древесный уголь; 2 — древесина; 3 — древесная кора; 4 — торф; 5 — сапропель (гиттия); 6 — кость, рог; 7 — почва; 8 — раковины; 9 — остатки пищевого нагара на поверхности сосудов (внутренней), датированные с применением ускорительной техники («акселерированное» радиоуглеродное датирование); 10 — зерно. Датировано с применением ускорительной техники («акселерированное» радиоуглеродное датирование).
54
В последние годы разработаны специальные компьютерные программы для перевода радиоуглеродных дат в календарную временную шкалу. В их основе лежат уточненные калибровочные кривые Стювера, Пирсона, Беккера и др. (Stuiver, Bekker, 1986; Stuiver, Pearson, 1986). В соответствии с этими кривыми одной радиоуглеродной дате может отвечать несколько возможных интервалов календарного возраста. Кроме того, можно получить календарные интервалы для разных уровней вероятности, соответствующих значениям одного или двух стандартных отклонений. Суммарный интервал, полученный с использованием компьютерной программы, и интервал по таблице Дж. Кляйна отличаются незначительно, поскольку в обоих случаях использованы калибровочные кривые М. Стювера. Информация о компьютерных программах и их применении опубликована в специальном выпуске журнала «Радиокарбон» (Van der Plicht, 1993).
В приводимом списке указаны даты С14, опубликованные ранее и новые (последние выполнены в основном в лаборатории ИИМКа, С.-Петербург). Даты заведомо недостоверные (резко омоложенные или значительно удревненные) в список не включались. Все даты С14 приведены для значения полураспада 5568±30 («значение Либби»), принятого международными стандартами. Значение даты «л. т. н.» — «лет тому назад» — указывается согласно принятым стандартам от 1950 г. (т. е. для вычисления условного, «радиоуглеродного» возраста «до нашей эры», часто используемого отечественными исследователями, следует отнять от возраста «л. т. н.» 1950 лет). Исключение составляют даты лаборатории СОАН, применяющей как год отсчета не 1950, а 1970.
Как установлено многолетними специальными исследованиями лабораторий ряда стран «радиоуглеродный» и реальный, календарный возраст прямо не совпадают, что обусловлено флуктуациями содержания углерода-14 в атмосфере Земли. Календарный возраст конкретных радиоуглеродных дат также приводится в списке. Пересчет радиоуглеродных дат в календарные производился по наиболее полным и подробным калибровочным таблицам, опубликованным Дж. Кляйном и др. (Klein а.о., 1982). Сокращенный вариант этих таблиц, для отрезка времени, соответствующего неолитическому периоду, представлен на табл. 2. Таблицы составлены на основании сравнения результатов радиоуглеродного дендрохронологического датирования колец долгоживущих деревьев, проведенных в радиоуглеродных лабораториях различных университетов США и Западной Европы. Диапазон радиоуглеродного возраста, приведенного в калибровочных таблицах, составляет от 10 до 7240 лет и рассчитан для периода полураспада С14 5568 лет. Каждой радиоуглеродной дате таблицы соответствует определенный интервал календарного возраста, с вероятностью 95 %, с округлением до 10 лет. Величина интервала календарной даты зависит от статистической ошибки радиоуглеродной даты и обусловлена измеренными различными изменениями концентрации С14 в атмосфере, как глобальными и продолжительными, в пределах тысячелетий, так и кратковременными, вековыми вариациями. Различными исследованиями доказана синхронность вековых вариаций С14 для районов США и Западной Европы, в связи с этим вполне правомочно использовать калибровочные таблицы для уточнения возраста неолитических памятников Евразии. Калибровка радиоуглеродных дат древнее 7240 лет производилась по графику Б. Крамера, М. Рейна и др. (Kramer а.о., 1986). Данный график составлен на основании радиодендрохронологических измерений колец южногерманского дуба (стволов, сохранившихся в погребенном состоянии), произведенных лабораторией Гейдельбергского университета. В настоящее время установлено, что до 6200 лет до н. э., уровень вариаций С14 в атмосфере, измеренный анализами древесины южногерманского дуба, соответствует закономерностям, установленным по анализам древесины сосны остистой и секвойи Северной Америки. Однако данных для интервала 7200–8200 л. т. н. еще недостаточно для выявления статистически достоверной зависимости радиоуглеродных и дендрохронологических дат, в связи с чем калибровка радиоуглеродных дат указанного интервала является на данном этапе приблизительной.
Заключение
Относительно подробный обзор памятников неолита Северной Евразии (бывш. СССР) имел целью подведение итогов определенного этапа в изучении эпохи неолита. В последние десятилетия во многих регионах проводилось сплошное археологическое обследование, тематические разведки и раскопки памятников, в том числе большими площадями. Это привело к накоплению значительных коллекций, а затем к систематизации материалов. Как следует из текста тома, исследователи видят своей задачей выявление археологических культур и групп памятников или этнокультурных общностей неолита, установление их хронологии. Обычно проводится подразделение культур на хронологические этапы, чаще всего условные, иногда выделяются локальные варианты. В некоторых разделах авторы обращаются к проблемам социального устройства сообществ неолитического времени, пытаясь определить уровень социального развития и системы идеологических представлений, хотя эти стороны жизни древнего населения менее всего поддаются реконструкции по сохраняющимся материальным остаткам. Исследователи обращаются также к вопросам экономики, выявляя различные стороны хозяйственной деятельности человека в неолите. При этом только в исключительных случаях рассматриваются обменные связи групп населения, хотя распространение некоторых типов изделий, их наборов или определенных видов сырья подводит к выводу о существовании таких обменов, возможно длительных, имеющих традиционный характер. Подобное распространение артефактов в неолите чаще объясняют миграционными передвижениями населения.
Для многих культур и групп памятников сложной остается проблема хронологии, они не имеют оснований для объективного определения абсолютного возраста. Поэтому их датируют по аналогиям в культурах с разработанной хронологической шкалой. Нередко система аналогий ограничена сходством керамической посуды и ее орнаментации, что не всегда убедительно.
Более надежна хронология, разработанная при помощи естественных методов. В настоящий том включены результаты радиоуглеродного датирования, составляющие основу общей хронологии неолита Евразии (В.И. Тимофеев). Ряд памятников датирован серией дат, что подтверждает их достоверность. В последнее время стал известен метод датирования по нагару внутри посуды, что позволяет с высокой точностью определять возраст определенных культурных слоев на многослойных памятниках. Такие даты получены для стоянок типа Цедмар.
В приложении приводятся списки и таблицы радиокарбоновых дат для всей Северной Евразии. Следует заметить, что на этой территории принято пользоваться так называемыми чистыми радиоуглеродными датами, т. е. не калиброванными. В то же время к спискам прилагаются объяснения существующим методам пересчета радиокарбоновых дат, в том числе новейшим, компьютерным.
Уже длительное время применяется датирование памятников неолита по пыльцевым спектрам, одновременно воссоздающим природную обстановку в конкретные отрезки голоцена. Разработки в этом направлении выполнены для нескольких поселений в Центре Русской равнины, их подтверждают серии радикарбоновых дат. Результаты в настоящем томе получили лишь косвенное отражение. В дальнейшем этот метод, несомненно, позволит уточнить общую хронологию неолита, а также региональных культур и отдельных памятников.
Первая часть тома посвящена неолиту Юга, где выявлены наиболее древние культуры, датируемые VI–V тыс. до н. э., и где зафиксированы первые очаги производящего хозяйства. Раннеземледельческие культуры существовали в зоне широколиственных лесов и в лесостепной зоне, в условиях благоприятных для занятий земледелием и скотоводством. Однако, природные условия имели значение всего лишь экологического фона, а истинные причины возникновения очагов производящего хозяйства скорее объясняются историческими причинами. Так, земледельческая культура криш в V тыс. до н. э. продвинулась на территорию современной Молдавии и в Закарпатье с запада, ее носители расселялись в зоне широколиственных лесов и лишь местами проникали в степные районы. Спустя 500–600 лет после этого население линейно-ленточной керамики проникло в эти же районы с северо-запада, имея справа Карпатские горы, спустилось к югу вдоль рек Днестр, Прут и Сирет. Они проникли через Карпаты в Трансильванию и Нижнее Подунавье (В.С. Титов), а возможно и в лесную зону, в междуречье Западной Двины и Ловати. Культура линейно-ленточной керамики тяготела к зоне широколиственных дубовых лесов, ее население вело преимущественно оседлый образ жизни. Иными словами, носители культур криш и позднее линейно-ленточной керамики продвинулись сюда с Балкан в процессе освоения новых территорий.
Буго-днестровская культура также принадлежит к кругу раннеземледельческих культур. Однако, земледелие и скотоводство развивались здесь в результате воздействия носителей линейно-ленточной керамики, а основу составило местное мезолитическое население.
На Кавказе следы древнего земледелия зафиксированы в ранненеолитическом слое поселения Чох в Горном Дагестане, которое датируется первой половиной VI тыс. до н. э. Возможно, дальнейшие исследования расширят круг подобных памятников.
Вторым крупным очагом ранненеолитического земледелия является джейтунская культура, распространившаяся на юго-западе современной Туркмении. Ее начало относят к рубежу VII–VI или даже концу VII тыс. до н. э. По материалам джейтунской культуры оказалось возможным не только составить ее характеристику, но также обратиться к вопросам социальной организации населения, составе и численности общин (Г.Ф. Коробкова). Считается, что джейтунская культура формировалась на основе местного мезолитического населения. Однако, аналогии с культурами Передней Азии, на которые указывают исследователи, позволяют предполагать сильное влияние с юга, не исключая даже распространения населения в юго-западную Туркмению.