Неон
Шрифт:
Артур громко засмеялся, более фальшиво, чем обычно.
– Шеф?
– Тебя сюда без проблем пустили? – я кивнул в сторону кухни.
– Меня пускают куда угодно. Плюс, я сделала запасные ключи. Один тебе, другой мне. А третий, – Клара подкинула связку в ладони и взглянула на Артура, – оставлю тоже себе на всякий случай.
Артур скрестил руки на груди.
– Я вас покину на пару минут, – сообщила Клара и проскользнула на балкон.
Артур некоторое время смотрел ей вслед, потом придвинулся ко мне.
– Она не очень сообразительная, – полушепотом сказал он. – Вышла на балкон, а сигареты не взяла.
– Она не курит, – я взял со стола листочки бумаги, исписанные аккуратным красивым почерком. Как странно видеть рукописный
– Ты на ней дырку глазами протрешь, – сказал я Артуру, переворачивая листок.
– Ты прав. Она там по телефону разговаривает. Скрывает что-то от нас.
Клара обернулась, присмотрелась сквозь пыльное стекло и отошла за выступ стены, откуда был виден теперь только ее острый локоть.
– Бросай все это, у нас с тобой куча дел, – сказал Артур.
– Например? – неохотно уточнил я.
– Ты что не понимаешь? Школы больше нет. Родители неведомо в каких далях отсюда. А у тебя и у меня собственные квартиры! Ну, правда, свою общагу я бы так громко не называл, но тем не менее – сосед у меня чисто символический. Мы можем с тобой город на уши поставить!
Его глаза горели как в тот день лет шесть назад, когда он придумал раздобыть банку пива и выпить ее на двоих за отцовским гаражом. С тех пор этот блеск в глазах я недолюбливал.
– Ладно, – сказал я, думаю это будет весло.
– Вот и я о чем! – он несильно ткнул меня кулаком в плечо.
Вернулась Клара, собрала раскиданные по столу листы и скрепила офисным зажимом.
– Почитал?
– Да. Твой почерк – просто произведение искусства.
– Понятно. Значит еще не брался, – она села на диван, закинув ногу на ногу и принялась шелестеть бумагой. Артур задумчиво смотрел на ее голую коленку.
– Вот, это тебе будет интересно, шеф. В центральных газетах вскользь упоминали об исчезновении Иды Евгеньевны Марченко в сентябре позапрошлого года. Маленькая статья о том, как она пропала из собственной квартиры и что вроде бы следствие подозревает ее сына, который, к слову, уже много лет как жил в столице, вел успешный бизнес и вряд ли претендовал на однушку в старом кирпичном доме. А вот желтые газеты тут покопались и нарыли много интересных подробностей. Не зря же его назвали «Домом, где исчезают жильцы». Известно, что в тот день двадцать седьмого сентября Ида Евгеньевна вернулась с похорон своей подруги детства. Было не так уж поздно – около шести часов вечера. По крайней мере, в это время ее видели соседки на подъездной лавке. Отметили, что она не поздоровалась, хотя обычно была очень вежливой и общительной. Из подъезда она больше не выходила, по словам соседок, скорее всего до поздней ночи, обсуждавших ее. Не думаю, что мимо них кто-то может пройти незамеченным. А потом прибыла полицейская машина – это они помнят хорошо, как и то, что двое сержантов – не удивлюсь, если внешность тоже запомнили – скрылись в подъезде и очень долго отсутствовали. И потом, вернувшись, начали задавать вопросы о Иде Евгеньевне.
Дальше – интереснее. Кто вызвал полицию и зачем? В одной статье про это практически ничего, а вот во второй кое-какая информация есть. В дежурную часть позвонила сама Ида Евгеньевна. Она ничего толком не объяснила, просто постоянно просила приехать. Дежурный отметил, что ее голос не был испуганным, скорее растерянным. Она умоляла приехать к ней как можно скорее ничего толком не объясняя, а потом, словно спохватившись, добавила, что она в опасности. Думаю, для того, чтобы в отделении просто не положили трубку. К слову, полицейские прибыли очень быстро, но ничего необычного не заметили. Дверь была заперта, никаких подозрительных звуков из квартиры не раздавалось. Они догадались перезвонить – за дверью слышался звонок домашнего телефона, но трубку никто не брал. Разумеется, первой мыслью было то, что женщине стало плохо. Хотя, вызывала она не скорую. Дверь выбили, но в квартире никого не обнаружили. Более того – ни следов борьбы, ни разгрома. Все лежало на своих местах, даже телефонная трубка. Ключ торчал в замке изнутри и был повернут. Но самой Иды Евгеньевны нигде не было. Она не спускалась вниз и не покидала подъезд, она даже не выходила из собственной квартиры – ведь ключ в замке, а другого выхода из старых квартир просто нет, она не выпала и не вышла из окна – третий этаж. Она просто бесследно пропала.
Да, полицейские просмотрели записи всех камер в округе. Даже той частной, которую установил местный жилец на дереве, чтобы узнать кто прокалывает колеса его припаркованного на детской площадке Москвича. Тот случай, когда камера дороже машины. Но нигде не было ни следа Иды Евгеньевны. Она действительно не покидала подъезд и не выпадала из окна. Она не поднималась на крышу. Она растворилась бесследно в собственной запертой изнутри квартире. Кажется, это дело так и не закрыто. Женщину признали безвестно отсутствующей. А в марте этого года расселили дом – сейчас там никого не осталось. На этом можно было бы остановиться, если бы не еще два момента. Даже три.
Кто-то из журналистов все той же желтой газеты нарыл, что подобный случай там уже был. Лет за восемь до этого. Но тогда ему не придали такого значения. Супруги, беженцы или переселенцы – точно не указано, искали недорогое жилье на первое время. Искали по таким вот домам, где можно снять маленькую комнату на долгое время за невысокую плату. Одно из объявлений привело их туда, к этому дому. Супруг оставил жену с двумя сумками внизу, а сам вошел в подъезд, чтобы уточнить адрес. Больше он оттуда не вышел. Да, тогда полиция тоже приезжала, но они нашли пожарный выход в подъезде, предположили более бытовую причину, чем сверхъестественное исчезновение людей в старом доме. И дело быстро замяли.
Но вот что интересно. Спустя неделю после исчезновения Иды Евгеньевны, на станции скорой помощи раздался звонок. Пожилая женщина просила приехать к ней и не называла причину, зато назвала адрес – ту самую квартиру. Дальше есть только показания водителя. Время было уже позднее. Он остался в машине, а доктор убежал в подъезд – его белый халат мелькал в окнах, ведущих на лестницу. А потом было что-то странное. Водитель задремал, а проснулся от света фар. Машина – он почему-то упорно утверждал, что это такси – преграждала ему выезд из узкого двора и светил дальними фарами. Но ни подавала сигнала и не пыталась освободить дорогу. Водитель прикрылся рукой от света, взглянул на часы. Доктор отсутствовал уже больше часа. Стоило проверить, все ли в порядке. Он завел машину, прижал ее ближе к подъезду, но встречная машина не думала проезжать. Она развернулась и встала поперек дороги, заняв единственный выезд. Дальний свет не давал разглядеть, что там происходит. Зато внезапно мелькнул белый халат и открылась дверь. Доктор сел в машину. Он был бледный, растерянный. То и дело растирал пальцы на правой руке. На вопрос водителя ответил, что просто ложный вызов. Уточнять водитель не стал, решив сперва разобраться с встречной машиной. Но дорога была уже пуста. Такси – или что это было – тоже растворилось без следа.
Клара сделала на листе пометку и вернула всю пачку мне.
– Как вам? Годится для начала?
В тишине Артур шумно выдохнул.
– Ты же знаешь значение слова «желтая пресса», так?
– Ты же знаешь значение слова «городская легенда», так?
Я еще не отошел от внезапной истории, обрушившейся на меня потоком больших возможностей. Только из этого можно написать огромную книгу-расследование. Два года! Еще можно найти документы и свидетелей, но срок уже достаточный, чтобы событие стало страшной легендой. И это, как сказала Клара – только для начала.