Неоновый мираж
Шрифт:
Бежевый зал был одним из наиболее известных ночных клубов – так называемых «Блэк энд тэн» – смешанных клубов, куда приходили развлечься как белые, так и черные. Среди белых подобные клубы пользовались одно время большой популярностью. В разное время, в разных местах эти клубы открывались, затем постепенно приходили в упадок, и лишь клуб «Де Лиза», который существовал уже двадцать лет, был, кажется, исключением. Я предпочитал «Де Лиза» клубу, в котором мы были сегодня; цены там были ниже, хотя обстановка не отличалась особой роскошью.
Закончили свое выступление стройные темнокожие танцовщицы-красотки в юбочках из разноцветных
Представление шло своим ходом, мы решали, где нам поесть, – здесь или где-либо еще, и тут наконец появился «Пит-Двухстволка», в двубортном коричневом с отливом пиджаке, застегнутом на все пуговицы, под которым выпирал по крайней мере один из его револьверов. Под руку он вел молодую симпатичную довольно светлокожую негритянку. На ней было ярко-желтое платье, которое подчеркивало ее фигуру; когда она вошла в полутемный зал, мне даже показалось, что от нее исходят солнечные лучи. У меня было впечатление, что я где-то ее видел, только не мог припомнить где.
Пит представил ее нам. Ее звали Реба Джонсон. Я пожал ее маленькую, гладкую руку.
– Ты выглядишь вполне сносно для парня, который провел полдня в участке, – заметил Пит, ухмыляясь.
– Я был там не больше часа, – сказал я. – Но мне действительно показалось, что я провел в камере как минимум полдня. Хорошо, что ты заглянул в полицейский участок. Ты встречался со своими свидетелями?
– Да. Если бы День Бада Биллихенса завершился пикником, как обычно, я бы, возможно, там задержался.
Мне совсем не хотелось возвращаться ко всему, что было связано с этим чертовым Днем Бада Биллихенса, и я спросил:
– Ты показал им фотографии подозреваемых? Он кивнул:
– В той дюжине, что принес Друри, были также фото Финкеля и Леонарда. Они оба указали на них.
– Оба? Ты говорил, что у тебя четверо свидетелей.
– Я этого парня, продавца газет, так и не нашел; я сегодня встречаюсь с другим свидетелем – Тедом Джонсом в клубе «Де Лиза», примерно через час. У меня никаких сомнений нет, что Финкель и Леонард были теми двумя в белых рубашках с винтовками, в том зеленом грузовике. Это факт.
– Интересно, поймал ли их Друри или еще нет.
– Не думаю, – сказал Джефферсон.
– Молочная королева! – воскликнул я, прищелкнув пальцами.
– Что? – спросила Пегги.
Я указал на Ребу, которая улыбалась, глядя на нас.
– Вы были сегодня на той двигавшейся платформе?
Она еще шире улыбнулась и кивнула.
– И что это значит? – спросила Пегги.
– Ничего, – ответил я. – Это лишний раз доказывает, что мир тесен.
– Да, – сказал Джефферсон. – Но этот город большой. И Финкель с Леонардом забились в какой-нибудь его самый темный угол.
– Я надеюсь, с твоими свидетелями все будет в порядке, Пит, потому что я ничего не смогу выдвинуть против этих двоих: я имею в виду попытку покушения в больнице.
Пегги схватила меня за руку:
– Почему ты так говоришь? Ты же сказал мне, что теперь они у тебя в руках!
– Да, сказал. Но к тому времени, когда я вернулся в больницу, их машины там уже не было, как и пистолетов, которые я у них забрал.
– Неужели там не было ни одного свидетеля?
– Ну почему же. С десяток придурков, а может, и больше! – Я глотнул из своего бокала и
– Ты, наверное, должен был немного... того, потолковать с этим больным копом? – сказал Джефферсон с ухмылкой.
– Не думаю, что мне нужно об этом беспокоиться. Я попросил Друри убрать его из больницы, и, возможно, Билл как следует разберется с ним. Лично я не люблю кормить копов серебряным карасем.
– Кормить серебряным карасем? – спросила Реба.
– Он хочет сказать, обработать кого-нибудь резиновой дубинкой, – разъяснила Пегги.
– Откуда ты знаешь, что это означает? – спросил я, несколько удивленный.
– Я не вчера родилась, – ответила она со скромной улыбкой.
– Иногда мне кажется, что ты родилась не в нашем столетии, – заметил я.
– Кроме того, я знаю, что ты никогда не используешь резиновую дубинку, – сказала Пегги.
Джефферсон лишь ухмыльнулся на это и попытался жестами привлечь внимание официантки, чтобы заказать какую-нибудь выпивку. Я предложил отправиться в клуб «Де Лиза», где выпивка была дешевле и где должен был вскоре появиться Тед Джонс.
Клуб «Де Лиза» на Саут-Сайде среди подобных клубов для белых и черных был настоящим долгожителем. Когда его помещение сгорело, хозяин клуба Майк Де Лиза просто перенес его на другую сторону Стейт-стрит. У меня всегда вызывают подозрение рестораны или ночные клубы, которые горят и тут же отстраиваются вновь. Но ни одна страховая компания не просила меня расследовать причину пожара в «Де Лиза», поэтому я и не стал совать в это дело свой нос. Как бы то ни было, я мог заказать себе здесь всего за шестьдесят пять центов виски с содовой и льдом, что, кстати, и делали большинство посетителей, среди которых преобладали чернокожие. Зал клуба был огромным, как трамвайное депо. Потолок здесь был низким, облицованным кафельной плиткой. Свет был приглушенным, как и в других ночных клубах, но здесь это было необходимо, чтобы скрыть трещины и подтеки в потолке и стенах.
Де Лиза, хозяин заведения, белый коротышка с невыразительным лицом, лично пожимал руку каждому мужчине, входившему в клуб, независимо от его расы. Говорили, что он был приятелем Капоне. Это производило впечатление на гостей города.
– Давно не видел вас у себя, – сказал Де Лиза. На нем был темный костюм и красный галстук-бабочка.
– Я никак не ожидал, что вы меня запомните, Майк.
– Любой, кто сидит за столом мистера Нитти, заслуживает того, чтобы его запомнили.
– Многие из тех, кто сидел за столом мистера Нитти, уже мертвы. У вас найдется столик для четырех живых? Я знаю, что по субботам ваш клуб переполнен...
– У меня есть столик, заказанный для Серителлы. Но он задерживается уже на целый час.
– Серителла? – Это было то, что нужно. – Хорошо. Посадите нас за его стол и, если он придет, направьте его к нам. Мы старые приятели.
Я протянул руку Де Лизе, и он с вежливой улыбкой пожал ее.
– Только не надо чаевых, мистер Геллер. Я не приму их от человека, знакомого с Фрэнком Нитти и «Питом-Двухстволкой» – Джефферсоном.
Он родился в Чикаго, где не принято возвращать деньги назад.