Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Так-так-так, - пробормотал Гук, плюхнувшись в кресло. – Стало быть, есть возможность, что и дорогу к славе ей дали вот такие «поклонники». Значит, скорее всего, они снабжают её средствами для того, чтобы она писала всю эту ересь… Она подгоняет им сценарии за деньги, описывая какую угодно гадость лишь бы удовлетворить их избалованные и извращенные вкусы. Итак, двое из этой компании уродов у нас есть. Сколько же их всего, интересно? Ладно, надо позвонить Джело с Опом, чтобы они последили за этой Шелл, и этой девкой тоже, за почтовыми отправлениями и перепиской писательницы с кем бы то ни было.
–
– Отлично, - Ёнгук потянулся за сигаретой из пачки, которая валялась в верхнем ящике стола. – Ты вообще спал после того, как я тебя разбудил ночью?
– Пока нет. Я в нашем лже-бункере.
– Тебя Шилла не загрызла ещё за такие выкидоны?
– Да нет, хотя всё меньше верит в мои вечные сказки… Я вот думаю, может сказать ей? Поймёт ли… А у тебя как?
– У меня атмосфера накаляется, - дверь кабинета открылась и, неся еду на подносе, вошла Херин, поджав губы, грозная, молчаливая и раздосадованная, она поставила перед мужем овощное рагу, курятину, горячие свежевыпеченные ею булочки и дымящийся кофе. – На горизонте тучи, - покосившись в окно, сказал в трубку Гук. – Как бы ни было урагана…
– Приятного аппетита, - сказала так, словно это было «выпей яда», Херин.
– Всё, до связи, пока! – быстро распрощался с Химчаном адвокат и вернулся к происходящему вокруг. – Ммм, какая вкуснятина! Я люблю тебя, котёнок ты мой, - приподнялся он, чтобы дотянуться через стол за поцелуем, но она показала ему спину и ушла, бросив с порога:
– Кексики тебе будут только по воскресеньям! И то, если они не выпадут на церковные праздники! – зная количество католических праздников в календаре, Ёнгук всерьёз насторожился.
* * *
Подъехав к ресторану восточной и европейской кухни, Айли вышла из такси, разглядывая фасад заведения, занимавшего два первых этажа здания. Всё было очень и очень представительно, красиво, со вкусом, по-азиатски и, в то же время, ориентировано на Америку. Улыбающаяся администратор, возможно китаянка, поприветствовала журналистку и поинтересовалась, заказывала ли она столик.
– Меня должен ждать Ёндже… Ю Ёндже, - добавила фамилию Айли, потому что фамильярность померещилась неловкой. Мгновенная вспышка изумления в глазах встречающей сменилась учтивостью и, поклонившись, она повела девушку внутрь, дальше и дальше, мимо элегантных столиков, журчащего фонтанчика между двумя залами: для курящих и не курящих, под лестницей, где вдоль всей стены висели акварели корейских художников, а потом по коридору, где украшением разместились репродукции гравюр Утагавы Куниёси, изображавшие сорок семь легендарных самураев. Айли задержалась бы, чтоб рассмотреть их, но не стала отставать от провожатой. Путь закончился в маленьком зальчике, поделённом на несколько кабинок, отгороженных друг от друга для ощущения уединенности. Девушку подвели к одной из них,
– Привет, - слегка поклонился он и, приглашая жестом руки сесть рядом, дождался, когда администратор ушла, оставив их тет-а-тет. – Я рад, что ты всё-таки согласилась приехать.
– Спишем это на твою настойчивость, - улыбнувшись, Айли села на расстоянии полуметра, боясь, что как-то нарушит границы личного пространства, ведь вокруг столика расположились не индивидуальные стулья, а один сплошной диван. По нему легко сползти не туда.
– Настойчивость – это хорошо или плохо? – пододвинул лежавшее уже меню Ёндже к гостье. Та поправила подол обтягивающего ярко-голубого платья, выгодно подчеркивающего золотистость локонов. Декольте сегодня не было.
– В принципе, для мужчины это хорошее качество. Главное чувствовать предел, когда уже перебор, - Айли растерянно взглянула в предложенный ассортимент. – Посоветуй сам что-нибудь, это же твой ресторан. Ты должен знать, что хорошо готовят, а что не очень…
– Если бы у меня что-то готовили не очень, я бы сменил повара, - поправив манжет, ровно, без надменности или пафоса, молодой человек посмотрел в глаза девушке.
– Ты всегда избавляешься от того, что не соответствует эталону и качеству? – ехидно подметила она. – Поэтому у тебя нет второй половины?
– Я щепетилен до крайности в работе. В личном я рассеянный балбес, если честно.
– Надеюсь, это не относится к умению предохраняться, - открыв обложку меню и застряв на первой странице, ляпнула Айли, после чего, опомнившись, посмотрела на Ёндже. С каменным лицом, он не повел и бровью, но ничего не говорил. – Прости, я иногда говорю по привычке, слишком просто…У меня такое окружение, в котором не до такта, и парни знакомые у меня такие, с которыми постоянно шутишь как-то сально, пошло… мы всегда с друзьями говорим всё в лоб, но, наверное, в том обществе, где ты вращаешься, так нельзя.
– Всё в порядке, - выдал вердикт Ёндже, отмерев и улыбнувшись.
– Но ты так сказал… Рассеянность – это такой минус для мужчины… Ведь критерии настоящего мужчины… они включают в себя то, что он умеет всё, и всё делает правильно и никаких оплошностей не будет. Я не могла не подколоть на эту тему, не пойми превратно…
– Я имел в виду ментальную рассеянность. С физической сноровкой у меня проблем нет, - продолжая пытаться не смутиться, покашлял в кулак Ёндже и принялся расправлять гладкую, как лёд на озере, скатерть.
– Значит, предохраняться ты умеешь? – всё-таки перевела это в разряд вопросов Айли и, замахав рукой, опять сделала вид, что её понесло не туда. – Прости, это уже журналистская привычка, всё-таки получить ответ на поднятые темы, узнать всю подноготную и спросить что-то очень интимное. Это опыт интервьюера сказывается…
– Два университета лично мне дали другой опыт, - Ёндже серьёзно посмотрел на блондинку. – Что знания лучше всего усваиваются на практических занятиях, поэтому, если тебя что-то интересует…